Интервью с известным политиком и недавним кандидатом на пост президента России, одним из руководителей Фонда “Реформа”, накопившего уникальный в России опыт борьбы с безработицей
– Мартин Люцианович, по данным последних социологических опросов, среди проблем сегодняшней жизни на первое место выходит страх потерять работу. Как показывает статистика, россияне крайне зависимы от своей основной зарплаты. Только десять процентов имеют вторую работу, причем восемьдесят процентов из них рассматривают этот приработок лишь как “запасной аэродром” на случай увольнения с основной работы. Все остальные заняты на этой самой одной работе и страшно боятся ее потерять. Наступает время всерьез говорить о безработице как о массовом явлении. Как вы оцениваете эту ситуацию, и есть ли из нее какой-то выход?
– Давайте смотреть на вещи объективно. Когда и как все начиналось? Мы ведь уже шесть лет движемся по новым рельсам – а это значит, что корень многих сегодняшних проблем и противоречий кроется в той идеологии, которая была принята за основу в самом начале этого движения. Ее основной постулат был незатейлив – рынок сам обо всем позаботится, все расставит по своим местам. Тогда нас уверяли, что рынок ликвидирует нерентабельные производства и взамен создаст новые предприятия с высокой рентабельностью. Утверждалось, что все произойдет само собой – мол, достаточно дать людям свободу удовлетворять свои интересы. С самых высоких трибун сокрушались: как это было ужасно, что в нашем прежнем, тоталитарном государстве все и всегда планировалось. Доказывалось, что единственно верное решение – позволить всем делать все что угодно. Вот мы и получили сегодняшний беспредел, в котором нет ни рыночной экономики, ни плановой. Есть только хаос и анархия, в том числе в сфере занятости населения.
И это именуется “рынок”? Давайте называть вещи своими именами. То, о чем твердили либерал-демократы, по сути, было преступной идеологией. Отечественная промышленность и все, связанное с ней – рост благосостояния населения, серьезное решение проблем занятости, развитие социальной сферы, – может возродиться только под контролем государства. Это непременное условие. Инструменты госконтроля могут использоваться разные (в командно-административной госсистеме – одни, в рыночной – иные), но сама по себе экономика не развивается. Сами по себе взрастают лишь экономические сорняки – преступность и коррупция.
Еще при социализме говорилось, что определенная, сравнительно небольшая безработица может быть двигателем развития. Чувствуя угрозу конкуренции, люди будут крепче держаться за свои рабочие места и в итоге лучше трудиться. Об этом говорит практически весь мировой опыт: любой нормальной стране некоторая безработица даже полезна. Но только незначительная, и только под жестким правительственным контролем. У нас сегодня безработица начинает превышать все разумные пределы. Она начисто лишена всякого контроля. И совершенно не случайно то, что люди ищут выход из этой ситуации в массовых акциях протеста, предъявляя вполне обоснованные претензии к государству. Начинаясь с экономических, требования граждан все больше обретают политическую окраску. В Кемеровской области, например, поневоле безработные шахтеры (не нужен властям их уголек) сжигают на митингах чучело правительства.
– Верите ли вы официальной статистике в сфере занятости?
– К сожалению, всей полноты этой неприглядной картины на сегодняшний день просто нет. Официальная статистика не имеет, да и не может иметь таких данных. Многие предприятия и даже крупнейшие градообразующие промышленные структуры официально людей не увольняют, а отправляют в долгосрочные неоплачиваемые отпуска. Очень многие безработные не регистрируются как таковые, не обращаются в службу занятости – те же “челноки”, например. Правда, существуют определенные данные служб занятости, и по ним можно судить о массовом и угрожающем характере безработицы. Хотя это явно заниженные данные. Не так давно авторитетные международные организации, изучавшие положение дел в нашей стране, признали, что официально регистрируется не более пятнадцати процентов наших безработных – слишком много для этого препятствий, слишком много справок нужно принести, а размер пособия таков, что не оправдывает в глазах людей эти многочисленные хлопоты.
Ну а если говорить о реальных оценочных цифрах, то они выглядят достаточно драматично. Прикиньте сами: общеизвестно, что производство за последние годы сократилось на шестьдесят процентов, и это только по официальным данным. Соответственно, сократилось и количество рабочих мест.
– Безработица в России всеобъемлюща. Она влияет на уровень жизни, на налоговые поступления, на общественные настроения… У каждого такого явления есть первопричина, стержень, вокруг которого происходят различные процессы. Что является таким стержнем в нашем случае?
– Настоящая фетишизация денег – в противовес высокой оценке человеческого труда. Всюду деньги и разговоры только о деньгах. В такой атмосфере многие люди быстро поняли, что деньги проще добывать не в производственном секторе, а в секторе финансовом. Давайте возьмем последние данные. Официально бюджет должен частному финансовому сектору годовой размер своих расходов. Если в цифрах, то в этом году – более трехсот миллиардов рублей. Несколько большая цифра – это задолженность бюджета коммерческим банкам. Из-за чрезмерно высоких процентов к концу 1997 года бюджет будет должен этим банкам более двух годовых бюджетов. Внутренняя задолженность государства растет не по дням, а по часам. Но самое опасное – это то, что наши “умники” – коммерсанты научились конвертировать внутреннюю задолженность во внешнюю, подставляя в качестве кредиторов учрежденные ими же фирмы за рубежом. Получилось так, что самым прибыльным производством у нас стало производство не товаров, а именно денег. Вот тогда и оказалось, что реальное производство можно закрывать.
На это нацелен весь курс правительства. Давайте рассмотрим деятельность недавно созданной ВЧК по выбиванию налогов. Ее задача – собрать деньги – вступает в противоречие с инструментами – угрозами обанкротить, то есть закрыть те предприятия, которые недоплатили в бюджет налоги. Но ведь это значит умножать количество безработных. Получается, что предприятия, содержащие десятки тысяч людей, даже целые города, не нужны нашему государству, если чего-то там недоплатили. После первого заседания ВЧК М.Шаймиеву пришлось объяснять, что нельзя обанкротить, скажем, КАМАЗ из-за недоплаченных 50 миллиардов – это значит взять на содержание бюджета целый город, Набережные Челны. Слава богу, хоть это они поняли.
Помимо финансового сектора в нашей нынешней экономике развивается еще один, сырьевой сектор. Он приносит колоссальные доходы – но только тем, кто успел его монополизировать. Эти доходы не идут на развитие производства. Существует несколько кланов, которые контролируют российский сырьевой сектор. Газовая монополия, нефтяная монополия, монополия на цветные металлы… Кто эти монополисты, я думаю, всем хорошо известно. Как известно и то, что они стараются обходиться минимально необходимой рабочей силой. Безудержная эксплуатация уже имеющихся скважин не создает новых рабочих мест.
– Можно, однако, встретить иное мнение: несмотря на внешнюю безработицу, есть реальная, хотя и скрытая занятость населения. Граждане занимаются челночным бизнесом, торгуют на рынках и в ларьках – короче, живут, с голоду не умирают и даже умудряются покупать обновки…
– Да, многие сейчас говорят, что теневой оборот – это неплохо, что Бог с ним, с “черным налом”, зато люди кормятся. Но ведь это не рабочие места, это самая настоящая времянка! В конце концов, пенсию же не будут начислять по разрядам профессии “челнок”. А тот капитал, на который мы могли бы создавать реальные рабочие места, утекает за рубеж. Сегодняшняя граница – сплошное решето. Живая валюта уходит, возвращаясь назад в виде низкосортного товара. Зато там, в Турции и Китае, создаются новые рабочие места за счет нашего, российского капитала. Китай, к примеру, сегодня имеет сорок миллиардов долларов инвестиций в год. Это очень много. Но на эти деньги там и создается инфраструктура для функционирования рыночной экономики. Это госзадача, которая идет под контролем правящей партии Китая. И потому рабочие места там будут. А вот нам их ждать неоткуда.
– Мартин Люцианович, вы – известный политик. К вашим словам прислушиваются люди. Судя по тому, что вы сказали, ситуация не из легких. Но предпринимаются ли попытки найти выход, есть ли в России реальный опыт по реализации целевых программ занятости?
– Все мои слова и занятия политикой ничего бы не стоили, если бы у меня не было такого реального, конкретного опыта. В нашей непростой ситуации экстренными формами борьбы с безработицей, дающими быструю отдачу, должны стать масштабные, оплачиваемые общественные работы и программы по созданию рабочих мест в сфере малого бизнеса. Подобными программами в течение уже трех лет успешно занимается Фонд “Реформа”.
Например, в Дагестане основой такой программы стало создание сети малых предприятий по переработке сельхозпродукции в горных и предгорных районах. Специфика этого региона, самого рельефа местности такова, что слишком дорого возить сырье на переработку в долины, а потом возвращать обратно потребителям. Поэтому просто необходимо перерабатывать продукцию на месте.
Сначала мы провели обследование. Особенностью региона был высокий процент безработицы на момент обследования, более семнадцати процентов. Были определены формы борьбы с безработицей – создание мини-производств, развитие мелкого и среднего бизнеса в области переработки местной продукции, производства товаров из местных ресурсов. Это – производство стройматериалов, переработка шерсти, молочных и растительных продуктов.
Затем началась и продолжается поныне сама программа. Поставки оборудования идут на лизинговой основе. Этим занимается учрежденное правительством Дагестана предприятие “Занятость”, которое распределяет оборудование среди безработных граждан республики. Они создают малое предприятие, которое платит вступительный взнос, а далее рассчитывается по итогам работы. Деньги возвращаются, и на них снова закупается оборудование. Происходит реальный круговорот денег и товаров, а также создаются рабочие места. Этот механизм, будучи однажды запущен, работает на самовоспроизводство.
– Можно ли расценивать эту схему как универсальную для решения всех проблем?
– Конечно, и это не панацея. Разумеется, надо основательно возрождать всю экономику страны после стольких лет разрушительных “шоковых реформ”, надо восстанавливать серьезную промышленность. Но это – задача на десятилетия, а в нынешней, критической ситуации уже мало времени. Развиваемые нами программы дают необходимый выигрыш во времени, решая самые насущные проблемы.
– Какое же время занимает реализация такой региональной программы? И за какой срок Фонд “Реформа” мог бы “спасти Россию”?
– Реализация такой программы в любом регионе страны занимает около года. Это не наши ограничения – сама технология устанавливает этот срок. В Дагестане потребовалось чуть больше полутора года. Причем надо отметить, что Дагестан не показатель. Это на редкость сложный для реализации федеральных программ регион. Проблем масса – рядом идет война, трудности с транспортом, особенности местного менталитета…
– Ваши программы достигли успеха только в этой республике?
– Нет, не только. Однако, к сожалению, достичь успеха удалось не везде. Точно такую же программу мы начали осуществлять в Ивановской области. Поначалу все шло великолепно, но на определенном этапе программу перестали финансировать. Недостаточное внимание государственных органов – причина неудачи. Сейчас программа по Иваново остановлена. Мы составили подобные программы для Москвы и Московской области, но они, увы, пока не финансируются.
– На базе чего планировалось построить частный и мелкий бизнес в Ивановской области?
– На основе текстильной промышленности. Хочу еще раз предостеречь: нельзя путать эти программы с развитием приоритетных форм промышленности. Это не реанимация ивановских комбинатов-гигантов, а создание на прежних базах – мини-пошивочных цехов. Ведь людям нужна готовая продукция, а не сырье; не сами ткани, а готовая одежда. Оказалось, что достаточно только выделить средства и закупить современное оборудование. И все должно было пойти куда быстрее, чем в Дагестане.
– Мартин Люцианович, но ведь Россия огромна, и у каждой области – своя специфика. Восточные регионы – сельхозпродукция, мясо, молоко. Иваново – текстиль. Понятно, что как политик, вы смотрите гораздо шире. Можно ли найти “общий знаменатель” – те сферы производства, которые были бы эффективны в любой точке нашей страны?
– Местной специфике мы всегда уделяли самое пристальное внимание. Но могу назвать типовой, я бы сказал, базовый джентльменский набор производства – это малые пекарни, оборудование для переработки молока, мяса, вообще пищевая промышленность. Очень выгодно производить первичную обработку продуктов…
Вот на понимании этих основных принципов мы и создавали новые рабочие места. Надеюсь, трудности с финансированием программ занятости носят временный характер. Мы ищем способы их преодоления. Вот тогда и попытаемся, как вы выразились, “спасти Россию”. Я верю, что люди нам помогут. Ведь тем самым они помогут себе. Я верю, власть рано или поздно повернется к людям. Сегодня нет иной возможности оказать экстренную помощь нашим гражданам, оказавшимся “за бортом” нынешней экономической ситуации, кроме реализации крупномасштабных государственных, федеральных программ повышения занятости. А кто их может осуществить – об этом говорит наш опыт.
Мартин ШАККУМ:
