Ельцин – Зюганов, Зюганов – Ельцин. Читаешь газеты, смотришь телевидение, знакомишься с обозрениями аналитиков, и такое впечатление, будто только этими двумя фигурами и ограничивается круг серьезных претендентов, способных оспаривать президентский пост. Остальные – вроде как гарнир, который, конечно, необходим, но подается, чтобы оттенить вкус главного блюда. Между тем в затылок к претендентам №1 и №2 (счет не по весомости кандидатов, а по очередности их регистрации Центризбиркомом) выстроилась группа товарищей, страстно жаждующих высшей власти. Имена знаменитые: – Григорий Явлинский, Александр Лебедь, Михаил Горбачев, Святослав Федоров.
Каждый из кандидатов – символ и надежда какой-то части общества. А некоторые – и надежда зарубежных почитателей российской демократии. Один мой знакомый из Англии советует: “Почему бы вам не избрать Горбачева. Уж он-то знает, что такое быть президентом. Он не повторит ошибок, которые сделал, когда был президентом СССР”. Что ж, скромная часть правды в этом есть: Михаил Сергеевич безусловно, опытный претендент, по опыту президентства с ним может потягаться только Ельцин. Сам Михаил Сергеевич говорит: “Задаю себе вопрос: а имеешь ли ты право в такой ситуации оставаться в стороне? Речь ведь – не будем бояться высоких слов – о судьбе страны. А что, если по воле случая президентское кресло достанется какому-нибудь авантюристу или, скажем помягче, случайному человеку?” И понятно, кого именно экс-президент СССР имеет в виду под авантюристом.
Но шаткость претендентской позиции Горбачева в том, что многие именно его считают “случайным человеком”, “авантюристом”. Неубедительна и главная идея Горбачева, под которой он собирается вербовать сторонников. Он утверждает, что поведет за собой тех, кто против Зюганова и Ельцина. Но те, кто “против”, не могут сегодня рассчитывать, что соберут под этим знаменем широкие массы. (В скобках замечу, что это сообразила и команда Ельцина: пропагандистам, агитирующим за него, запрещено употреблять термин “антикоммунизм” или утверждать, что Ельцин – антикоммунист. Всякого “анти” человек сегодня инстинктивно опасается.)
Александр Лебедь – никак не могу определить, как я к нему отношусь. Разговаривал с ним неоднократно, наблюдал со стороны, как он ведет себя, как отвечает на вопросы, что именно говорит – и никак не могут определить, каков же его истинный вес в политической элите. Безусловно, он искренний человек. Сильный. Говорит густым голосом, веско, с прибаутками. Но явно не политик. Тем не менее благодаря природной интуиции ориентируется в раскладе сил и не делает больших глупостей. Однако нередко в его речах и поступках прорывается такая простодушная наивность, такая мелкотравчатая непосредственность, что спрашиваешь себя: уж не наделяем ли мы недалекого и незамысловатого человека сверхъестественными способностями? Признаюсь: не знаю точного ответа.
И ведущие политики не рассматривают Лебедя как внушительную фигуру, способную царствовать на Олимпе. Все признают, что он имеет некоторые таланты, но его удел – быть при ком-то. В пору прошлогодней борьбы за депутатские мандаты Лебедь в команде Конгресса русских общин был при Юрии Скокове. Сейчас коммунисты считают, что он в их колоде, отводят ему пост министра обороны. Не прочь и Явлинский отвести генералу какой-то пост при себе. Ельцинские ребята тоже наводили к нему мосты, предлагали различные лакомые должности. Но никто из ведущих политиков и мысли не допускает, что он будет при Лебеде.
Мечется Святослав Федоров. То он среди организаторов левоцентристкого блока, в котором ведущую партию ведут коммунисты, то его видят на объединительной встрече демократических лидеров, созванной Сергеем Филатовым. И общался там Федоров с такими персонами, как Гайдар и Чубайс, которых публично поносит.
И, наконец, Григорий Явлинский. Он не нуждается в обширном представлении. Общеизвестно, что это чрезвычайно честолюбивый политик. Чего стоит его фраза: “Меня не устроит быть президентом банановой республики”. В этом весь Явлинский. Но чересчур легковесными выглядят его рецепты развязывания сложнейших узлов современности. Вот, например, его проект решения проблемы сбора налогов: “Сегодня я никого не трогаю, но заявляю, что с завтрашнего дня лавочка закрывается. Кончен бал. Налоги платят все и по полной”. Если бы все так было просто: провозгласил, что налоги платят все, – и кончен бал.
Повторяю, эти политики сильны, влиятельны, но, к сожалению, ни один из них, как показывают опросы общественного мнения, как подсказывают собственные ощущения, не в силах прорваться даже во второй тур, не то что – победить. Потому и созрела идея сформировать “третью силу”: а что, если этим ведущим политикам, которые сторонятся коммунистов и на дух не переносят партию власти, объединиться? Тогда у единого кандидата появились бы реальные шансы поспорить за главный пост хоть с Зюгановым, хоть с Ельциным. Логично? Весьма. Арифметические подсчеты убеждают, что при таком складывании сил вырвать победу у кандидата №1 или №2 вполне реально.
Но возникает одна сложность: пост президента, как известно, один, а претендентов из “третьей силы” – четверо. И каждый из них не из той породы людей, которые готовы уступить дорогу другому даже ради того, чтобы восторжествовали идеалы демократии. Я поинтересовался у Явлинского, насколько реально объединение троих? Он ответил вопросом же: “А как мы должны распределить роли?” И в этом вопросе прозвучало: “А на какие посты согласятся Лебедь, Горбачев, Федоров при президенте Явлинском?” Явлинский не согласен на вторые роли. Его даже должность премьер-министра не устраивает. Он видит себя президентом и только президентом. И только одного этого достаточно, чтобы, как снег в апрельский день, растаяла альтернатива Ельцину и Зюганову.
Попытки собрать “третью силу” очередной раз выявили самое слабое место демократов: самовлюбленность и самоуверенность их лидеров отвердели до такой степени, что договориться между собой они не в состоянии. Лучше пропустить к власти ненавистных политических антогонистов.
Николай АНДРЕЕВ
