Не устаешь изумляться, читая классические произведения русской литературы, тому, как неожиданно ярко высвечиваются современные проблемы глазами тех, кто жил более ста лет назад. “Соль щедринской сатиры” крепко сдобрила вечную проблему пития не только на Руси, но и в нынешней России, подперчив ее экономическими и политическими точками зрения. А все вместе это удачно сервировало стол с недавними правительственными документами на вышеупомянутую тему. И Охотный ряд в этом ряду оказался тоже очень кстати. Великий сатирик как в воду глядел.
“Разумеется, прежде всего нас заинтересовало кашинское виноделие. С давних времен оно составляло предмет миллионных оборотов, послужило основанием для миллионных состояний и питало помещичий патриотизм во всей восточной полосе Тверской губернии. Я помню время, когда вся калязинская Мещора самонадеянно восклицала: “Ничего нам от иностранцев не надо! каретники у нас – свои, столяры – свои, повара – свои, говядина, рыба, дичина, овощ – все свое! вина виноградного не было – и то теперь в Кашине научились делать!”
Оказалось, что никаких виноградников в Кашине нет, а виноделие производится в принадлежащих виноделам подвалах и погребах. Процесс выделки изумительно простой. В основание каждого сорта вина берется подлинная бочка из-под подлинного вина. В эту подлинную бочку наливаются, в определенной пропорции, астраханский чихирь и вода. Подходящую воду доставляет река Кашинка, но в последнее время дознано, что река Которосль (в Ярославле) тоже в изобилии обладает хересными и лафитными свойствами. Когда разбавленный чихирь провоняет от бочки надлежащим запахом, тогда приступают к сдабриванию его. На бочку вливается ведро спирта, и затем, смотря по свойству выделываемого вина: на мадеру – столько-то патоки, на малагу – дегтя, на рейнвейн – сахарного свинца и т.д. Эту смесь мешают до тех пор, пока она не сделается однородною, и потом закупоривают. Когда вино отстоится, приходит хозяин или главный приказчик и сортирует. Плюнет один раз – выйдет просто мадера (цена 40 коп.); плюнет два раза – выйдет цвеймадера (цена от 40 коп. до рубля); плюнет три раза – выйдет дреймадера (цена от 1р.50 коп. и выше, ежели, например, мадера столетняя)…
Когда вино поспело, его разливают в бутылки, на которые наклеивают ярлыки, и прежде всего поят им членов врачебной управы, а потом губернатора. И когда последние засвидетельствуют, что лучше ничего не пивали, то вино начинают пить члены окружного суда и земской управы. Затем вся заготовка сплавляется на нижегородскую ярмарку и оттуда нарасхват разбирается для всей России. Пьют исправники, пьют мировые судьи, пьют помещики, пьют купцы, и никто не знает, чье “сдабриванье” он пьет.
Соображения высшего экономического и политического порядка так и лезли в голову по этому поводу… Экономическая точка зрения была совершенно ясна. Во-первых, вытесняя с внутренних рынков дорогой иностранный товар и заменяя его однородным собственного производства (и притом не стоящим выеденного яйца), кашинские виноделы тем самым увеличивают производительную силу страны. Во-вторых, те же виноделы, давая приличный заработок нуждающимся в нем, тем самым распространяют по стране довольство и преподают средства для безбедного существования многим семьям,которые без этого подспорья были бы вынуждены прибегнуть к зазорным ремеслам. И в-третьих, наконец, устраняя из обращения иностранный продукт, виноделы сохраняют внутри государства целый ворох ассигнаций, которые, будучи водворены в их карманах, дадут возможность повернуть “торговый баланец” в пользу России.
Принимая во внимание все вышеизложенное, приказчики единогласно полагали: ввоз иностранных вин в Россию воспретить навсегда. О чем и послать телеграммы в московский Охотный ряд для повсеместного опубликования.
– Постойте! – остановил я их. – Но как же вы с таможенным доходом устроитесь? Известно вам, что иностранное вино оплачивается золотыми пошлинами…
– А таможенный доход – это само по себе, – ответили они без затруднения. – Как это можно, чтобы таможенный доход не поступал… да это спаси Бог! Таможенный доход, позвольте вам доложить, завсегда должен полностью поступить. Мы это даже очень хорошо понимаем.
Политическая точка зрения была еще яснее. Прежде всего кашинское виноделие развязывает руки русской дипломатии. Покуда его не существовало, на решения дипломатов могли оказывать давление такие вопросы: а что ежели француз не даст нам лафитов, немец – рейнвейнов, испанец – хересов и мадер? Что мы будем пить? Чем гостей потчевать? А теперь эти вопросы падают сами собой: все у нас свое – и лафиты, и рейнвейны, и хереса. Да еще лучше, потому что “ихнее” вино – вредительное, а наше – пользительное. Съел лишнее, выпил ли – с “ихнего” вина голова болит, а с кашинского – только с души тянет. Дайте только ход кашинским винам, а там уж дело само собой начистоту пойдет. Сгрубил немец, зазнался – не надо нам твоих рейнвейнов, жри сам! – а отвечай прямо: какая тому причина?
Но, главным образом, кашинскому виноделию предстоит содействовать разъяснению восточного вопроса. Что нынче в Средней Азии пьют? – все иностранное вино, да все дорогое… А дайте-ка нашим кашинским винам настоящий ход – да мы и в Афганистан, и в Белуджистан, и в Кабул проникнем, всех своими мадерами зальем!
– Потому что наше вино сурьезное, – в один голос говорили приказчики, – да и обойдется дешевле, потому что мы его на всяком месте сделать можем. Англичанин, примерно, за свою бутылку рубль попросит, а мы полтинник возьмем; он семь гривен, а мы – сорок копеечек. Мы, сударь, лучше у себя дома лишних десять копеечек накинем, нежеле против англичанина сплоховать!..”
Сатирический роман Н.Е.Салтыкова-Щедрина
“Современная идиллия”
читала Лариса КНЫШОВА.
