Бог сделал человека, а человек сделал деньги. Деньги и те, кто их делает, стали главными претендентами на мировое господство. Имеют ли олигархи абсолютную власть над государством, или же государственные власти нашли способ их укротить? И осталось ли в России вообще понятие «олигарх»?
Пророчества американского романиста
Ровно сто лет назад – в 1907 году – в одном из американских издательств вышел в свет очередной роман уже весьма известного и маститого к тому времени литератора Джека Лондона. Роман назывался «Железная пята». До появления «Железной пяты» Лондон был известен, главным образом, своими книгами о животных, а также многочисленными приключенческими новеллами из жизни североамериканских авантюристов-золотоискателей, промышлявших – в поисках удачи и несметных богатств – на заснеженных просторах Аляски. Однако «Железная пята» оказалась художественным творением совершенно иного рода: это был первый в истории мировой литературы роман об олигархии и олигархах.
Следует, разумеется, заметить, что романы и повести о деловом мире и деловых людях – о банкирах, промышленниках и торговых коммерсантах – сочинялись и прежде, до Джека Лондона. О быте и нравах дельцов, спекулянтов, торговцев и прочих разномастных буржуа ярко и убедительно писали и Бальзак, и Флобер, и Гюго, и Золя, и Диккенс, и, разумеется, Островский и Достоевский. Однако тема олигархии как политико-финансового конгломерата впервые прозвучала именно в «Железной пяте». И даже, несмотря на то, что сам по себе как сугубо жанровое, литературное творение роман Джека Лондона не отличался высокими художественными достоинствами, книга тем не менее произвела достаточно сильное впечатление на современников и обрела вполне заслуженную репутацию национального американского бестселлера.
Однако поистине мирового успеха и признания «Железная пята» добилась лишь после 1933 года. Когда к власти в Германии пришли нацисты во главе с Гитлером, многие литературные критики и аналитики как в Америке, так и в Европе, обратили внимание на то обстоятельство, что некоторые из общественных тенденций, в полной мере проявивших себя в реальной европейской политике того периода времени, были предугаданы и предсказаны в романе Джека Лондона ещё задолго до их реального воплощения.
Наиболее основательно о достоинствах и недостатках «Железной пяты» высказался другой прославленный литературный классик – англичанин Джордж Оруэлл. В 1945 году он опубликовал очерк, в котором обстоятельно коснулся романа Джека Лондона. Отмечая стилистическую слабость повествования, Оруэлл в то же время очень высоко оценил некоторые пророческие сентенции и мотивы, содержавшиеся в сюжете романа.
«…«Железная пята» – неважная книга, – пишет Оруэлл, – и содержащиеся в ней мрачные пророчества в целом не сбылись… Однако в некоторых отношениях он (Лондон) был гораздо более прав, чем все другие прорицатели; прав в силу той самой черты своего характера, благодаря которой он был хорошим рассказчиком и недостаточно последовательным социалистом».
Оруэлл обстоятельно анализирует характер и тематику пророчеств американского романиста:
«Лондон описывает вымышленную пролетарскую революцию, которая вспыхивает в Соединённых Штатах Америки и терпит поражение, если не полный разгром, в результате отпора со стороны класса капиталистов. Затем наступает длительный период тиранического правления Олигархов, опиравшихся на армию Наёмников – своего рода эсэсовцев. Проницательность Лондона проявилась, прежде всего, в описании подпольной борьбы против диктатуры, причём некоторые подробности он предвидел прямо-таки с поразительной точностью: таково, например, его предвидение особого ужаса тоталитарного государства, заключающегося в том, что подозреваемые враги режима «просто-напросто исчезают». Главное же достоинство книги – в мысли, что капиталистическое общество отнюдь не погибнет вследствие собственных противоречий, а напротив, господствующий класс, поступаясь многими привилегиями ради сохранения своего положения, будет способен объединиться в гигантскую корпорацию и даже создать некую извращённую форму социализма. Места, где Лондон анализирует умонастроение Олигархов, представляют особенный интерес:
«Они считали себя как класс единственным носителем цивилизации. Они верили, что стоит им ослабить узду, как их поглотит развёрстая слюнявая пасть первобытного зверя, а вместе с ними погибнет вся красота, и радость, и благо жизни. Без них водворится анархия и человек вернётся в первобытную ночь, из которой он с таким трудом выбрался… Только они, по их представлениям, ценой неустанных трудов и жертв способны были защитить род людской от всепожирающего зверя; и они верили этому, верили непоколебимо.
О присущей классу Олигархов уверенности в своей правоте надо очень и очень помнить. В этом-то и заключается сила Железной пяты, чего некоторые наши товарищи не пожелали или не сумели увидеть. Многие усматривали силу Железной пяты в её системе подкупа и наказаний.
Но это ошибка. Небо и ад могут быть решающими стимулами в религиозном рвении фанатиков; для огромного же большинства верующих небо и ад – лишь производные от их представлений о добре и зле. Любовь к добру, стремление к добру, неприятие лжи и зла – короче говоря, служение добру и правде всеми делами и помыслами, – вот движущий стимул всякой религии. Нечто подобное мы видим и на примере олигархии… Основная сила Олигархов – уверенность в своей правоте».
Из этого и других подобных отрывков видно, как глубоко проник Лондон в природу и психологию правящего класса, точнее в те его характеристики, которыми он должен обладать, чтобы удержать власть. Левые придерживаются стереотипного представления о «капиталисте» как о цинике, негодяе и трусе, который думает только о том, как бы набить карман. Лондон понимал, что такое представление ошибочно. И тут может возникнуть вопрос: почему же этот торопливый, бьющий на эффект, в каких-то отношениях по-детски наивный писатель понял это гораздо лучше, чем большинство его товарищей-социалистов?
Ответ напрашивается сам собой: Лондон предсказал фашизм, потому что в нём самом была фашистская жилка или, во всяком случае, ярко выраженная склонность к жестокости и почти непреодолимая симпатия к сильной личности. Он инстинктивно понимал, что американский делец вступит в борьбу, если его собственности будет угрожать опасность, потому что на его месте он поступил бы точно так же…»
Не оспаривая безусловную достоверность всего того, о чём писали и чему учили Джек Лондон и Джордж Оруэлл, нельзя тем не менее не заметить, что изложенные ими взгляды и наблюдения носили отнюдь не абсолютный, а лишь исторически относительный, временный характер, и имели отношение лишь к тому периоду истории, когда были созданы и изложены.
В первой трети XX века пресловутая Железная пята, как именуется в романе Джека Лондона режим правления олигархов, действительно, практически повсеместно – как в Америке, так и на европейском континенте, – являла собой один и тот же монолитный политико-финансовый и политико-индустриальный конгломерат, внутри которого две разновидности властвующего капитала – «капитал денег» и «капитал власти» – были теснейшим образом связаны, спаяны и слиты и представляли собой нечто единое и неразделимое. И это притом, что составляющие компоненты «капитала власти» – аппарат государственного управления, властные иерархии и структуры, административные инстанции и многолюдная армия госчиновников – находились, как правило, в подчинённом положении относительно «капитала денег», и зачастую попросту «кормились с рук» у промышленных магнатов и финансовых олигархов.
Однако постепенно – ближе к середине столетия – положение дел начало существенно изменяться. Былое единство Железной пяты стало стремительно улетучиваться, и внутри властвующего олигархического конгломерата отчётливо обозначилась острейшая конкурентная борьба: «капитал власти» всеми доступными средствами старался эмансипироваться и высвободиться из-под гнетущего давления со стороны «капитала денег». Литераторы и публицисты марксистско-социалистического направления – подобные Лондону или Оруэллу – оказались неспособными заметить и отразить столь тонкие общественные сдвиги и тенденции, однако именно эти скрытые, неявные «тектонические катаклизмы» сыграли, возможно, исключительно значимую роль в катастрофических событиях европейской истории 30 – 40-х годов XX века.
Парадигма Висконти
Принципиально новый взгляд на взаимоотношения внутри господствующей элиты был сформулирован и изложен в кинематографическом шедевре итальянского режиссёра Лукино Висконти «Гибель богов», снискавшем себе славу одного из лучших фильмов «эпохи 70-х». В художественной парадигме Висконти власть олигархов – Железная пята – отнюдь не единый и монолитный конгломерат, каким она виделась за несколько десятилетий до этого Джеку Лондону или Оруэллу, а терзаемый внутренними дрязгами, интригами и кровавыми усобицами «властвующий террариум».
«Гибель богов» – монументальная эпическая киносага, повествующая о том, как наделённая колоссальным финансовым достоянием и индустриальным могуществом династия немецких олигархов, отчаянно сопротивляясь и героически превозмогая удары судьбы, тем не менее медленно, но неизбежно рушится под напором существенно более могущественных сил: административно-бюрократических структур, группировок и кланов германского нацистского государства.
В более широком историческом контексте, «Гибель богов» – это история о том, как элементы «капитала власти» – государство, спецслужбы и административно-чиновные иерархии – сначала полностью «эмансипировались» по отношению к «капиталу денег», а затем и вовсе взяли этот «капитал» под собственный контроль.
Советско-марксистская версия политической истории XX века рассматривала возникновение фашизма и его триумфальное восхождение на европейский политический Олимп как следствие страха европейских олигархов перед растущими революционными настроениями в среде народных масс, а также как реакцию правящих элит европейских стран на усиление угрозы со стороны СССР и возглавляемого им Коммунистического Интернационала. В историко-художественной версии Висконти такие понятия, как «СССР», «Коминтерн» и «революционные народные массы» исключены вовсе. Само «общество» как таковое вынесено за пределы повествования. Итальянского мастера интересовали лишь с трудом различимые и доступные, возможно, только лишь художественному анализу, социокультурные отношения внутри властвующей элиты. И подобный подход дал, в конечном итоге, исключительно интересные результаты… В парадигме «Гибели богов» политическое утверждение фашистского режима выступает прямым следствием драматически-острого конфликтного противостояния между «капиталом денег» и «капиталом власти»: между корпоративным монополистическим бизнесом и фашистской партийно-державной номенклатурой, между «генералами от индустрии» и амбициозными, фюрерствующими бюрократами. Та яркая и убедительная художественная достоверность, с которой все эти драматические коллизии были отражены в киношедевре итальянского мастера, позволяет предполагать, что парадигма «Гибели богов» – как минимум – ничуть не менее приближена к историческим и политическим реалиям, чем прочие аналитические или публицистические версии. Очевидно также, что версия, предложенная Висконти, стоит гораздо ближе к актуальным реалиям начала XXI века, нежели уже явно устаревшие литературно-идеологические конструкции Джека Лондона или Оруэлла.
Железная пята по-русски
В современной русской политической истории была своя «эпоха Железной пяты». В период с 1991 по 1999 год крупный бизнес в России играл заглавную, определяющую роль в формировании стратегических замыслов и установок как в области макроэкономики, так и в сугубо политической сфере. Сегодня можно уже с полным основанием констатировать, что русская олигархия эпохи 90-х в принципиальном плане мало чем отличалась от своих американо-европейских аналогов первой половины XX века, и к ней могли бы быть приложены многие из тех характеристик, которые изложил в своём романе Джек Лондон и на которых заострил своё критическое внимание Джордж Оруэлл. Олигархи 90-х – в большинстве своём – были сильными людьми, стремительно поднявшимися из низов на вершины влияния и могущества, верившими в удачу и стремившимися к достижению личного успеха любой ценой, невзирая ни на какие трудности, опасности и препятствия. В этом отношении, многие из них были схожи также и с героями «Гибели богов».
С точки зрения своей внутренней структуры, система олигархии в России в 1990-е годы также во многом совпадала с историческими образцами Железной пяты первой половины столетия. «Капитал власти» в России того периода времени был крайне ослаблен: властные рычаги и полномочия, которыми располагали госструктуры как низового – регионального и муниципального, – так и самого высокого – федерального – уровня, являлись крайне малоэффективными и не могли быть должным образом обеспечены ни в финансовом, ни в технологическом отношениях. И в это же время «капитал денег» стремительно усиливался, набирал рост и триумфально овладевал высотами власти. Коррупционная зависимость «капитала власти» от «капитала денег» была в то время настолько очевидной, что не нуждалась даже в каком-либо особом уточнении. Дело доходило до того, что технология коррупции в ряде случаев становилась объектом специальных – «перспективных»(!) – научно-аналитических разработок и изысканий. Могущество олигархов представлялось в то время абсолютно незыблемым и исторически-долгосрочным.
Однако «гибель богов по-русски», всё-таки, состоялась… Начиная, приблизительно, с 1999 – 2000 годов «капитал власти» в России, обретя новых лидеров и идеологов, предпринял «фронтальное контрнаступление», в результате которого стал стремительно возвращать назад причитающиеся ему роли и позиции. «Уверенность в собственной правоте», которую Лондон и Оруэлл выделяли в своё время в качестве главной конструктивной характеристики доминирования Железной пяты, в какой-то момент – судя по всему – покинула русских олигархов. Они так и не сумели выполнить главного: выстроить свою собственную – корпоративно-политическую – «вертикаль власти»; и тогда за них это сделали другие… Железная пята русских олигархов рухнула.
Сегодня говорить о существовании в России олигархии уже, практически, не имеет смысла. Деловое сообщество, включая сюда и крупный бизнес, имеет крайне мало влияния на формирование стратегической политики в федеральном масштабе и лишь в очень незначительной степени влияет на продвижение стратегических замыслов и проектов в макроэкономической области. Так можно ли в свете сказанного говорить о полном подчинении «капитала денег» «капиталу власти» как о положительном и конструктивном факторе? Дать однозначно-утвердительный ответ на подобный вопрос представляется весьма затруднительным…
Авторитет деловых кругов в России на сегодняшний день крайне мал и слаб; и это явно не соответствует тем внушительным (если не сказать – грандиозным!) макроэкономическим замыслам и задачам, которые выдвигаются в расчёте на обозримую перспективу на федеральном властном уровне. Коррупционные издержки в масштабах национальной экономики за прошедшее время не только не исчезли, но даже возросли; изменилась, лишь структура коррупционных связей: есть веские основания говорить о коррупционном «переподчинении» «капитала денег» в зависимое положение от «капитала власти». Очевидно также, что политическая бесхребетность делового сословия воспринимаются в качестве позитивного и вдохновляющего фактора всеми многообразными, и весьма внушительными «деструктивными силами»: коммунистами, националистами, фашиствующими радикалами.
Таким образом, в свете заявленных обстоятельств, представляется исключительно важным позиционировать восстановление паритетного баланса между «капиталом денег» и «капиталом власти» в России в качестве одной из первостепенных задач макрополитической стратегии. На смену Железной пяте должна явиться не диктатура административных структур и чиновного аппарата, а полноценная и всеобъемлющая рыночная демократия.
Николай ДОЛЖАНСКИЙ.
Полная версия статьи опубликована в журнале “Moulin Rouge”, октябрь 2007 г. (издатель Евгений Ю.Додолев).