Вячеслав Марычев в свое время мог бы сделать блестящую актерскую карьеру. Если бы не любимая жена, которая отказалась переехать из Ленинграда в Петрозаводск ради Музыкального драмтеатра, где играл Вячеслав Антонович после окончания Ленинградской консерватории. Из-за жены коренной москвич Марычев остался в городе на Неве, но не стал возвращаться в ленинградский Театр музыкальной комедии, где в студенческие годы играл героев-любовников. Его привлекали массовые представления – многолюдные праздники, гуляния, маскарады. Он стал “организатором-методистом культурно-просветительской работы”, попросту – массовиком- затейником. Более двадцати лет проработал в заводских клубах и домах культуры Василеостровского райсовета.
Но взлету его политической карьеры не смогла помешать даже супруга. Увлеченный идеями Жириновского, он стал помогать ему завоевывать сердца людей, а позже возглавил региональное отделение ЛДПР и попал в Государственную Думу по партийному списку ЛДПР. Он быстро стал одним из самых заметных депутатов, яркой фигурой политического бомонда благодаря своему нестандартному, эксцентричному поведению. Он первый начал открыто использовать в политической борьбе театральные приемы.
Марычева называют “политиком новой формации”, “народным заступником”, “актером”, “клоуном”, “шутом”, “юродивым”. Кто же он на самом деле?
АКТЕР
– Вячеслав Антонович, на заседаниях Госдумы вы появлялись то в парике, то в женском платье, то в пионерском галстуке. Это вызвано ностальгией по театру, желанием обратить на себя внимание или это неотъемлемая часть хорошо продуманного политического имиджа?
– Прибегая в Госдуме к скетчу-розыгрышу небольшой эстрадной пьесы шутливого содержания, я ставил перед собой две задачи: создать собственный имидж, добиться известности и заинтересовать людей, а главное – наиболее четко обозначить проблему, решения которой от меня ждут избиратели.
– Вы сами составляли сценарии своих выступлений, подбирали костюмы или вам кто-нибудь помогал?
– Я все делал сам, ведь я – профессиональный актер. Но часто ко мне приходили люди, в том числе депутаты, и просили обратить внимание на какую-либо проблему, делились своими идеями. Нередко я соглашался с ними, и они с нетерпением ждали моего “номера”. Костюмы я подбирал сам в зависимости от темы скетча. Использовал символы и атрибуты, подходящие для данной роли. Костюмы помогали мне показать трагедии людей, ведь практически каждая моя роль была криком души. Белый костюм руководителя секты “Аум сенрике” – это крик матерей, потерявших детей. Ватник – крик блокадников, обреченных на нищенское существование. Бронежилет – крик всех, ежедневно подвергающихся опасности из-за разгула преступности. Костюм бомжа – боль лишившихся жилья.
– Есть ли у вас любимый костюм?
– Да, это красный пиджак. Я надевал его в самые критические моменты (обычно я переодевался несколько раз в день). И если я появлялся в зале в красном пиджаке, все уже знали: держись, “демократы” , сейчас будет что-то забойное. Создавалась особая атмосфера, особое настроение. Красный цвет символизировал борьбу, борьбу с ворами. Он, по моему замыслу, должен был приводить ворюг, сидящих в зале, в трепет.
– Ну и какой эффект имели ваши репризы?
– Я добился своей цели – создал себе имидж агрессивного человека, который не боится поднимать самые сложные и скользкие вопросы. Я говорил о драмах, которые стали обыденными, – об эксплуатации детей, о детской проституции (для этого я надел даже фартук с резиновыми грудями, что произвело фурор и вызвало недовольство ханжей). Я старался напомнить о том, что большинство живет за чертой бедности, для этого я приносил “минимальную потребительскую корзину” – корзинку с продуктами, купленными в думском буфете). И это имело эффект – поднятые мной вопросы включали в повестку дня. Выходит, я доказал, насколько велика сила искусства! К тому же без ложной скромности могу сказать, что я своими шоу вызвал даже у аполитичных людей интерес к парламенту.
ШУТ
– Но ведь не все воспринимали ваши выступления серьезно. Кое-кто называет вас “шутом” и “клоуном”. Вас это не обижает?
– Никогда в жизни. Ведь я – актер и в душе, и по настроению, и по специальности. Тем более, что на Руси шут и клоун всегда считались самими добрыми и порядочными людьми. У них хватало мужества с насмешкой говорить о том, о чем все молчали. Шутом и клоуном меня в основном называли завистники, которые не могли делать то, что я, не могли показать проблему так ярко, как это делал я. Иногда я специально старался выглядеть смешно, надевал забавные костюмы. Когда я принес сетку с бутылками – это всех развеселило, но эта моя роль нищего не сделала проблему бедности менее серьезной.
Помню, прошлой весной на повестке дня стоял вопрос о недоверии правительству. Иван Петрович Рыбкин в этот день не пришел, передал, что заболел. Заседание вел Митюков. А я постоянно его спрашивал: “А как здоровье Ивана Петровича? Я ему собрал передачку”. Депутаты смеялись, понимая, что я делаю это нарочно. Ведь все мы знали, что на самом деле Рыбкин не болен, просто он боится ответственности.
– Многие журналисты в газетах, теле- и радиорепортажах рассказывали о ваших импровизациях с насмешкой. Вас это не задевало?
– Нет, я, наоборот, стремился быть в центре внимания прессы. Я даже огорчался, когда после заседаний не видел себя на телеэкране. И спрашивал у друзей: что я сделал не так, почему это было неинтересно?
– Вас, наверное, теперь узнают на улицах?
– Конечно, и всегда говорят что-нибудь хорошее. Один раз мужик меня подвозил на своей машине, сказал: “Молодец, Антонович, только вас и смотрим!” Люди теперь уже поняли мои “зарисовки” и стали относиться ко мне с симпатией.
Немецкое и английское телевидение сняло обо мне фильмы. Во время поездки в Германию меня узнали даже в бундестаге.
– Были ли предложения сняться в игровом кино, играть в театре?
– Пока нет, да и где сниматься? Кинематограф-то наш развалили…
– Какие у вас отношения с Юлием Гусманом, которого депутаты “Выбора России” называли “личным психиатром Марычева”?
– Мы оба прекрасно понимали,. что все это просто шоу. Потом мы понравились друг другу. Юлий Соломонович – нормальный, остроумный человек. Поняла меня и Алла Гербер, которая сидела рядом с ним. Вообще многие депутаты признали, что без меня в Думе было бы просто скучно…
ЖИРИНОВЕЦ И РУЦКИСТ
– Некоторые считают, что вы заимствовали у своего бывшего патрона по партии Жириновского стиль поведения – агрессивность, эксцентризм. Вы согласны с этим?
– Нет, это он использует мой метод. Я старше него на пять лет, мне уже пятьдесят пять. И я всегда был агрессивен, меня этому учили в театре. Это бред – разговоры о том, что я учусь у Жириновского. В свое время я помогал ему – организовывал его выступления на предприятиях Петербурга, поэтому хорошо и давно знаю его манеру.
Он пытается много общаться с людьми, выходит на митинги, но ему сложно постоянно поддерживать атакующую манеру поведения. У него социальная роль – героя-любовника: его не любят, и он должен обязательно добиться любви. Я ему даже, бывало, подыгрывал. Когда он кричал: “Вся страна – больные, инвалиды!”, я приходил в зал на костылях – и это усиливало эффект сказанного. Но, честно признаться, иногда у меня проскальзывают интонации Владимира Вольфовича…
– Чем был вызван ваш выход из фракции ЛДПР весной девяносто четвертого?
– Я понял, что ЛДПР – это неоднозначное явление. Я вступил в девяносто первом в эту партию, потому что меня тогда привлекали многие идеи и взгляды Жириновского. Тогда я был в ЛДПР единственным депутатом райсовета и с удовольствием стал раскручивать свою партию в Питере. Во многом именно благодаря мне в девяносто третьем году жириновцы получили в Петербурге около девятнадцати процентов голосов. Теперь же их поддержали лишь три процента голосовавших. Разрыв с ЛДПР был неизбежен еще и потому, что я хотел выступать от имени избирателей, хотел помочь жителям Петербурга, а от меня требовалось лишь ходить на заседания фракции и слушать Владимира Вольфовича, слепо ему подчиняясь.
– Жириновцы пытались уговорить вас остаться, оказать какое-либо давление?
– Давление было и моральное, и физическое. Абельцев и Венгеровский угрожали мне. Жириновский пытался меня оклеветать. На одном из заседаний он сказал, что я болен нарциссизмом. Я ответил: “У вас опухоль в голове – вы уже видите себя президентом”. Тогда он заявил, что я беру взятки у Гайдара. Я был вынужден попросить Гайдара это опровергнуть. Один раз ко мне в гостиницу “Россия”, где я тогда жил, пришел сотрудник аппарата ЛДПР Минаков и привел с собой женщину, больную какую-то, с которой я, по их замыслу, должен был остаться, чтобы обвинить меня потом в изнасиловании. Когда этот номер не прошел, Жириновский вызвал меня к себе и попросил не трогать Венгеровского. Да зачем он мне нужен?
– А какие у вас теперь отношения с Владимиром Вольфовичем?
– Он хорошо ко мне относится, понимает меня. Но его окружение, видимо, диктует ему определенные условия.
– В парламентских выборах вы участвовали в составе движения “Держава” Руцкого. Почему из всех политических сил вы выбрали именно “Державу”?
– Руцкой всегда вызывал у меня симпатию как рассудительный, сильный политик. В отличие от Зюганова, он не интриган, он прост и открыт.
– Однако теперь вы и в нем разочаровались?
– Сразу же после выборов. После октября девяносто третьего он перестал быть вице-президентом, превратился в обыкновенного мужика. Зачем же он так рисуется?
– Какую же роль он играет в политическом шоу?
– Руцкой – социальный герой, но капризный. Это тип офицера Скалозуба, который устраняется от черновой работы. Он не успел вжиться в свой образ, слишком быстро и неожиданно получил большую власть, став вице-президентом, и растерялся… Не знал, что делать… А перед выборами не сумел создать свою команду, поставил в центральный список никому неизвестных людей, поэтому и проиграл. Если бы он поставил меня под вторым номером, я бы обеспечил три процента голосов. Он может увлечь людей, расположить к себе, а дальше дело не идет.
– С кем же вы теперь? Кого будете поддерживать?
– Пока еще не решил…
НАРОДНЫЙ ЗАСТУПНИК
– Вы все время говорите о своих избирателях. Что же вы для них успели сделать?
– Много чего, причем не за два года, а за пять – с тех пор, как стал депутатом райсовета Адмиралтейского района. Меня многие знают в моем округе, приходят в любое время суток. С пятницы до вторника я всегда бывал в Петербурге. Приходилось решать самые разные проблемы. Благодаря мне триста (из полутора тысяч) вкладчиков фонда “Аврора” получили обратно свои деньги. Около семидесяти семей улучшили свои жилищные условия.
– Кажется, по этому поводу вас хотели привлечь к суду, стоял даже вопрос о снятии депутатской неприкосновенности.
– Меня обвиняли в пособничестве в незаконном заселении квартир. На самом деле все было законно. Люди заняли освободившиеся комнаты в своих коммуналках, администрация же хотела эти комнаты продать. В Петербурге существует целая система превращения жилого фонда в нежилой: ломают сантехнику, срывают двери и портят обои, чтобы не отдавать свободные квартиры очередникам, а сдать под офисы коммерческим фирмам. Я, как Робин Гуд, начал помогать людям находить эти скрытые квартиры, и это, видимо, не понравилось Собчаку. Городские власти искали способ разделаться со мной. Физический способ давления не проходил – у меня слишком много сторонников. Поэтому и решили посадить меня по двести шестой статье. Но у них ничего не вышло: депутатской неприкосновенности меня не лишили и “захвативших” комнаты людей не выселили – после того как я обратился в прокуратуру. Да и вообще это дело по сравнению с преступлениями, которые теперь совершаются, по сравнению с чеченской войной – ерунда.
– После того случая вы, наверное, убедились в том, что депутатская неприкосновенность должна быть сохранена.
– Я в этом никогда не сомневался. Депутатская неприкосновенность необходима, иначе чиновники перестанут бояться депутатов. Я как депутат мог прийти к любому бюрократу и спросить: “Почему у вас в рабочее время кошка лежит на столе? Почему вы людей не принимаете? Почему ребенку-инвалиду не даете место в больнице?” И им приходилось реагировать. С пятнадцатого января у меня нет этого “оружия”, и скоро на меня начнут охотиться…
ЖЕРТВА РЕПРЕССИЙ
– Весной девяносто четвертого в средствах массовой информации было сообщение о том, что вы потратили круглую сумму из госбюджета на обустройство своего депутатского кабинета в Петербурге.
– Это была еще одна попытка оклеветать меня, скомпрометировать. Мои враги сделали все, чтобы я в этот раз не прошел в парламент. “Демократы” обеспечивали победу своих людей, используя все средства: клевету, подкуп избирателей, сброс заранее подготовленных бюллетеней. В голосовании принимали участие даже умершие и пациенты психиатрической больницы (у меня есть документы, подтверждающие около трех тысяч таких случаев). Многим больным не дали бюллетени, предложили лишь расписаться в журнале. Возили голосовать в специально созданный сто шестидесятый округ бомжей, пьяниц и не имеющих паспорт. Понятно, что результаты можно было без труда сфальсифицировать. Кто докажет, сколько бомжей на самом деле проголосовало и за кого? Восемьсот тысяч ветеранов специально отправили в дома отдыха, чтобы они не смогли участвовать в выборах. В моем округе победил Юлий Рыбаков от “Выбора России”. Удивляет, с какой легкостью он набрал двадцать шесть процентов голосов, ведь раньше он шел по другому округу и здесь его мало кто знал. Ему проиграл даже Иванов из команды Гдляна. Галина Старовойтова в другом округе набрала всего тринадцать процентов. Я подал в городской суд, собрав необходимые документы и восемь тысяч подписей избирателей, голосовавших за меня. Не сомневаюсь, что результаты выборов в моем Адмиралтейском округе объявят недействительными и что при их повторном проведении выиграю именно я. А потом я готов взять самоотвод, чтобы работать в Петербурге. Команда Рыбакова раздавала избирателям письма, где говорилось: “Если вам понадобится помощь, то после моего избрания это письмо обеспечит вам прием и мой личный контроль за решением ваших задач”. Это же открытый подкуп избирателей! Иванов тоже задабривал избирателей – дарил книгу “Кремлевское дело”.
– Что же вы будете делать, если не отстоите свое место в Думе? Вернетесь в клуб или в театр?
– Мой стол завален жалобами и прошениями. Для многих я – последняя надежда. Поэтому буду участвовать в выборах на должность руководителя муниципального округа. Улицы – моя стихия. Поэтому моя актерская карьера только начинается!
ГЕРОИ НОВОГО СПЕКТАКЛЯ
– Что вы можете сказать о новом составе Госдумы?
– Большинство новых депутатов – приспособленцы, они и раньше жили хорошо и безбедно. Их никогда не интересовали простые люди. Шестая Госдума будет еще более капризная, амбициозная, мстительная, непрофессиональная, более послушная и боязливая, чем предыдущая. Новые депутаты знают все друг про друга. Ведь пришли давно знакомые лица – все бывшее Политбюро и отряд космонавтов. Откроется новый “театр”, начнется новая игра.
– Если Дума – “театр”, то какие роли, на ваш взгляд, будут играть самые заметные члены новой “труппы”?
– Лидеры всех фракций – опытные актеры. Зюганов – социальный герой, претендующий на роль спасителя России. Он разыгрывает пьесу с условным названием “Россия на грани катастрофы” или “Россия, которую потерял мир”. У Явлинского амплуа социально неустроенного человека. Его выпустили из сумасшедшего дома, дали роль, и он говорит с уверенностью безумца: “Да, я обязательно буду президентом! Да, наша партия спасет Россию!” А пациенты психбольниц радуются: президентом будет! Жириновский “играет” напористого героя, находясь все время в единоборстве со всеми. Лидер НДР Сергей Беляев подойдет для роли Иванушки-дурачка: на него и будет нападать Жириновский. Есть свое амплуа и у Хакамады. Она – интриганка, постоянно плетет мелкие интриги (поднимает вопрос о неправильном подсчете голосов, говорит о пустяках). После выборов она испугалась, призналась, что хочет войти в какую-нибудь фракцию, чтобы одной не остаться. Старовойтова – тоже интриганка, но более коварная. Эта женщина типа миледи из “Трех мушкетеров” или Вассы Железновой.
– За два года работы пятой Думы во время заседаний было много скандалов и даже драки. Будут ли, по-вашему, продолжаться подобные эксцессы?
– Антагонизм между депутатами будет еще сильнее. Они будут драться палками. Жириновскому придется несладко: Старовойтова – баба крепкая. Да и Лебедь – не промах. Люди будут наблюдать за этим спектаклем и дивиться. А когда все фракции выставят свои кандидатуры на пост президента, народ перепугается: Боже, кто у нас будет президентом?
– Видите ли вы в ком-нибудь из депутатов своего преемника?
– Сомневаюсь, что это кому-нибудь удастся. Это не так просто. Зачем новой Думе нужен человек типа Марычева, который не соблюдает субординацию, бегает, играет выбранную им самим роль, ухитряется говорить даже тогда, когда специально отключают микрофон? От желающего играть мою роль потребуется не только актерское мастерство, но и умение пропускать проблемы других через свое сердце… В любом случае, в Думе о Марычеве еще вспомнят.
Беседовала
Ольга КОРОЛЕВА.
Вячеслав МАРЫЧЕВ:
