ВЗРОСЛЫЙ РЕБЕНОК ЕВГЕНИЙ СТЕБЛОВ

Ему было 17 лет, когда он снялся в фильме “Я шагаю по Москве”. Его героя – смешного и трогательного – запомнили сразу и навсегда. Так началась биография. Когда в этом году народному артисту РФ Евгению Стеблову исполнилось 50 лет, то его друзья – коллеги по театру свое приветствие юбиляру спели на музыку знаменитой песенки “Я шагаю по Москве” из того же знаменитого фильма. Хотя после него уже было огромное количество других. “До свидания, мальчики”, “Собака Баскервилей”, “Раба любви” и “Несколько дней из жизни Обломова”… Сыграно много серьезных ролей в театре – сначала в Ленкоме, потом в Театре Советской Армии и, наконец, с 1969 года в театре имени Моссовета. Стеблов создал множество разных характеров на сцене и на экране, но из каждого выглядывает тот чудаковатый, трепетный мальчишка.

ПОДНЯЛ РЮМКУ ЗА ПОЛТИННИК И… ЗАДУМАЛСЯ

– В этом году вам исполнилось 50 лет. Для вас это просто очередной день рождения или все-таки это юбилейная дата, заставляющая задуматься о неких итогах в творчестве и личной жизни?

– Я, честно говоря, о возрасте вспоминаю, когда у меня возникают проблемы со здоровьем. Но поскольку похвастаться здоровьем не могу с детства, то эти проблемы со мной всегда. О своем возрасте помню, но не как женщина, думающая с ужасом о приближении старости. Я не чувствую себя старым или даже пожилым человеком. Берегу в себе ощущение детства, ребенка, для меня это незыблемо. В чем-то я ребенок и сейчас, этим, наверное, вызываю раздражение у своих близких. Христос говорил: “Будьте как дети”. Смысл личного религиозного процесса – вернуться к детству, но, естественно, на новом этапе, обогащенном опытом взрослой жизни, страданиями и восторгами, взлетами и падениями. Мне нравятся люди, которые сохраняют в себе детское, они выглядят чудаками, но именно на них мир держится. Признаюсь, меня тоже посещают суетливые мысли. Они втягивают в свою орбиту, но мне они тягостны, и я стараюсь отодвинуться от них. Я был счастлив, когда несколько лет назад получил звание “Народный артист России”, потому что после этого для меня кончилась гонка за званиями, регалиями. Эти, скажем так, знаки отличия нужны не мне, а зрителям, коллегам, театральной администрации. Звание дало одно – меня оставили в покое, дали возможность быть ребенком.

С народным артистом России, известным зрителям по фильмам “Я шагаю по Москве”, “До свидания, мальчики”, “Собака Баскервилей”, “Раба любви”, “Несколько дней из жизни Обломова”, “По семейным обстоятельствам” и др., ведущим артистом театра им.Моссовета Евгением Стебловым беседует наш корреспондент Татьяна Никольская.

– Свою первую роль в кино вы сыграли в фильме Г.Данелия “Я шагаю по Москве”?

– Нет. До этого я уже снялся в эпизоде картины “Последний троллейбус”. Но тем не менее началом актерской судьбы, началом “моего кино” я считаю фильм “Я шагаю по Москве”. Эта работа в чем-то определила мою дальнейшую жизнь, как бы во многом спрогнозировала то, что потом в действительности случилось со мной. Важной для меня была встреча с режиссером Георгием Данелия – первым моим учителем в кино, знакомство с Никитой Михалковым, с которым мы потом много работали. Я был и его соавтором, и партнером, и снимался у него.

– С тех пор прошло более тридцати лет. Вы можете сравнить свое мироощущение тогда и сегодня. В изменившемся мире как изменились вы?

– Я был заражен болезнью под названием “идеалистический догматизм”. Мир воспринимался только в двух красках: черной и белой. Тогда во мне было много честолюбия. А сейчас я верующий человек, православный христианин, во всяком случае, пытаюсь им быть. Жизнь стала для меня более разнообразной, в ней появилось больше нюансов, неоднозначными стали понятия о мире. Я пришел к сознательному отказу от честолюбия. Честолюбие – это тяжкий грех, одна из форм гордыни. Честолюбие ведет к деградации, дергает людей, превращает их в марионетки. Понял, у какой бездны нахожусь сам, и ужаснулся. Особенно страдают честолюбием люди искусства, я зримо ощущаю это вокруг себя. Но я не вправе выступать с нравоучениями, я принципиальный противник осуждения кого-либо, судить можно только себя.

ЗА ЧТО СУДИМСЯ?

– Вы отказываетесь осуждать даже тогда, когда это справедливо?

– Чтобы решиться судить, надо владеть полной информацией о мире, в котором все сложнейшим образом взаимосвязано. А мы, простые смертные, не имеем такого знания. Истинное знание доступно только Богу.

– Но существует же понятие объективности?

– Нет, не существует. Понятие объективности, по-моему, – марксистское понятие. То, что мы выдаем за объективность, – это иллюзия субъективности. Между добром и злом нет объективности.

Когда я смотрю программу “Сегодня” по каналу НТВ, то моя природа сопротивляется тому, что они делают, – этому препарированию якобы объективной информации. Нельзя ставить на одни весы действия террористов и действия федеральных сил, в одном случае – активное зло, в другом – пусть трагические, пусть злые последствия добрых намерений. Я не могу видеть, как с холодными глазами, не ощущая никакой боли, а только “объективно” сообщает о трагических событиях Татьяна Миткова. Это, на мой взгляд, не совсем нравственно.

– Простите, но я могу поймать вас сейчас на противоречии. Разве вы – человек, который никогда не судит, не осудили только что поведение журналистов?

– Судить других – это искушение. Я стараюсь его избежать. Смирение, которому учат меня жизнь и Господь Бог, не означает всегда согласие. Я не осуждаю журналистов, но не соглашаюсь с ними. И мое несогласие не выражается в бунте, состояние бунта я уже пережил. Сейчас для меня важно постижение смирения.

ПРОТЯНИ РУКУ БЛИЖНЕМУ

– Вы смиряетесь с тем, что один ворует и потому богат, а другой трудится, но беден. Что кто-то менее талантливый лучше устроен и т.д. Вы считаете, что со всем, что несправедливо в жизни, надо мириться?

– Да, бороться с этим – только озлоблять свою душу. Социального равенства никогда не было и не будет, как нет физического, нравственного, интеллектуального равенства между людьми. Сама природа иерархична – есть низшие и высшие проявления жизни. Все равны только перед Богом. Ложность всех социальных утопий как раз в том и состоит, что понятия высшего плана переносятся в низший. То, что мы все равны перед Богом, не означает, что мы все должны быть социально равны. Люди не могут быть одинаково богаты и одинаково умны. Стремиться уменьшить диспропорцию в обществе можно и нужно, но не через борьбу, а через культуру и религию. Богатый должен сам прийти к решению поделиться с нищим тем, что он имеет. А почему он богаче других, не должно волновать окружающих. Зависть к чужому, будь то богатство, успех или красота, – губительна, она разрушает все благие начинания. Мне кажется, что понятие: “человек – сам кузнец своего счастья” – искаженное понятие, порождающее зависть. Я не верю в конструирование жизни, только определенная доля в процессе ее построения принадлежит человеку. Все пути жизни формируются Богом. Человеку необходимо только найти свой путь и пройти его правильно до конца.

– То, что вы актер – это и есть правильный выбор своего пути?

– Занятие искусством – это моя судьба, это мой образ жизни со всеми радостями и страданиями, взлетами и падениями. Но смысл и цель жизни – приближение к Богу. “Стяжание духа святого” – вот формула, которой я стараюсь следовать. Может быть, свыше во спасение мне дано заниматься творчеством, и я делаю это, как могу, не ставя самоцели выразить себя. Творчество имеет божественное начало. Я рассматриваю искусство как форму целительства. Актер, режиссер проецируют свой мир, создавая пространство, в котором людям, созвучным им, легче жить. Количество зрителей, которые приходят на мои спектакли, меня не волнует. Мне важнее особенности этих людей, склад души, а не их культурный или интеллектуальный уровень. И если хоть одному человеку я сумел помочь, кто-то один стал лучше, значит, усилия не были потрачены зря.

СПАСИБО, ГОСПОДИ!

Мне Господь дал многообразие проявлений, проводником которых я являюсь в меру своих сил. Люди искусства проживают не только свою жизнь, но еще и множество смоделированных ситуаций, и потому их жизнь богаче, интенсивнее. Есть и обратная связь – многие события собственной жизни сначала проигрываются на сцене, а потом проживаются в действительности. Любовь я сначала сыграл в кино, а потом пережил ее в жизни. Творчество не замыкается сценическим действием, творчество – это и любовь, и семья… Не знаю, где больше реальности – в моем существовании на сцене, на экране или в моей жизни – это все единый поток.

– Этот “единый поток” сам выносит вас к той или иной работе в кино, театре, литературе или вы все же ставите творческие цели и идете к ним?

– Нет. Роли и книги приходят ко мне сами, я никуда за ними не бегаю. В отличие от многих артистов, у меня нет заветного желания сыграть ту или иную роль, скажем Гамлета или Короля Лира. Например, я знаю, что в силу своих актерских данных мог бы сыграть Мышкина, но никогда не стремился к тому, чтобы это обязательно случилось. Судьба сама подарила мне Алешу Карамазова, а недавно Ростанева в спектакле “Фома Опискин”. Это три разных характера, выписанных Достоевским, но принадлежащих к одной тенденции, к одной авторской идее. Смею надеяться, что мне дано ощущение времени, мои решения совпадают с ним. Все работы, от которых я отказался по творческим соображениям, не имели успеха.

ВРЕМЯ И ВЫБОР

– Ваш выбор театра имени Моссовета тоже оказался верным?

– Я пришел в театр в 1969 году в период руководства Юрия Александровича Завадского. Когда его не стало, театр пытался сохранить некую инерцию, что и получалось какое-то время. Сейчас театр имени Моссовета – это театральное пространство, где существует разнообразие эстетических проявлений. Существовать в таком пространстве творческим людям легче, чем в театре, где есть единый эстетический маяк, но который гаснет или тлеет.

Я пришел в театр, потому что у меня было огромное желание работать со старшим поколением актерского цеха: Раневской, Марецкой, Пляттом, Бирман, Орловой и т.д. Это люди, у которых я чему-то научился, хотя специально они меня ничему не учили. Я вообще люблю учиться, учусь у студентов, у своего сына. С годами я понял, что быть в состоянии ученика гораздо важнее, чем учителя. Мне кажется, что вообще положением учителя следует пользоваться очень редко. Нельзя учить по собственной воле.

– Даже своих детей?

– Даже своих детей. Воспитывать надо своим примером. Мы очень любим распоряжаться чужими душами, забывая о том, что они имеют право на свободное развитие. Твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого.

– Вы никак не влияли на выбор вашего сына стать артистом?

– Это было его решение. Я лишь рассказал ему о всех сложностях профессии, но когда он не испугался их и все же поступил в театральное училище имени Щукина, стал помогать ему. Я уверен, что он не замкнется в актерской профессии. Он уже автор пьесы “Пришельцы”, которую мы играем в театре “Вернисаж”. Мы – это я, мой сын Сережа, кандидат технических наук Владимир Павлович Кучеренко, замечательный молодой артист Владимир Жарков. Спектакль в развлекательной форме говорит о весьма серьезных вещах – о религиозном поиске, о подмене истинной веры культом, даже таким благородным, к примеру, как культ Есенина, и последствиях такой подмены. Впрочем, о спектакле трудно говорить, лучше его смотреть. А еще Сережа пробует себя в телевизионной режиссуре.

СЧАСТЛИВ В НЕСЧАСТЬЕ

– Вы довольны своей семьей, своей работой. Вы счастливый человек?

– Как каждый человек, я бываю несчастлив и бываю счастлив. Чтобы быть счастливым, надо быть и несчастливым. Всех нас Бог ведет. Чем больше ты в Боге, а Бог в тебе, тем яснее твой путь. У каждого в жизни бывают редкостные моменты, когда ты действительно веруешь, когда вера не нуждается в доказательствах. Это сущностное состояние, а не комплекс знаний. Я конкретно на самом себе не раз ощущал, что даже в самых тяжелых обстоятельствах если ты очищаешься от собственной греховности, то и обстоятельства меняются. Ты меняешься и мир меняется.

СЕМЬ Я

– Как вы пришли к вере? Вы росли в религиозной семье?

– Нет, моя семья не была религиозной. Моя бабушка, папина мама, окончила духовную гимназию, но была при этом убежденной атеисткой. Мы жили у Рижского вокзала, рядом с Трифоновским храмом. Ребенком вместе с другими детьми я играл на церковном дворе, наблюдал, как старушки в праздники несли святить куличи и крашеные яйца.

Старостой церковного хора там была школьная подруга моей бабушки, которая при встрече с ней всякий раз спрашивала: “Марусенька, неужели мальчик некрещеный?” На что моя бабушка отвечала ей: “Да ладно”. Вот и весь разговор на религиозную тему в нашей семье, свидетелем которого я бывал.

Церкви, старые могилы около них, заброшенные усадьбы влекли меня неосознанно. Школьником я ужасно боялся похорон, у меня был жуткий страх смерти. Это страх неверующих людей, это земной страх. Сейчас у меня христианское отношение к смерти. А тогда я мучился бессознательными страхами, был мнительным в отношении своего здоровья. Некое переосмысление жизни произошло после автомобильной катастрофы, в которую я попал в середине 70-х годов в Чехословакии. Я был там на съемках, после чего должен был приехать в Москву, чтобы сниматься в фильме “Неоконченная пьеса для механического пианино”. Словно невидимая рука остановила меня, предоставив возможность подумать о себе, о жизни. Мне тогда сделали несколько операций, я лежал в больнице далеко от дома, в отрыве от своих близких, меня навещали только официальные лица из нашего посольства. Я впервые понял, что умереть можно и будучи здоровым, что случайности подстерегают нас на каждом шагу.

Я по-новому взглянул на свою жизнь, как бы отмотал ее всю заново. Это было моим вторым рождением, и духовным, и физическим одновременно. Я пришел к Богу, а потом к христианству. Точно помню свое ощущение, что я физически родился заново. Вместо полной изношенности, вместо сознания, что я заканчиваюсь, открылось новое чувство власти над своей психической энергией, возможность регулировать ее в себе. Мне стало легче работать. Таковы были внешние события жизни, которые привели меня к Богу. Но я думаю, что во мне изначально было заложено религиозное чувство, которое сначала находило выход в своего рода идолопоклонстве.

Девятиклассником я один приходил в музей Ленина и в хроникальном зале просто плакал… Я знал правду о сталинском режиме, но Ленин мне представлялся трагическим революционным романтиком. Более того, десять лет я был членом партии и даже заместителем секретаря парторганизации по идеологии. Считал, что если ты хочешь жить социально активно, то обойтись без этой структуры нельзя. Мы, артисты, работаем в социуме, а не в одиночку. И, кроме того, я думал, что бороться с негативными явлениями в партии можно только изнутри. Вышел из партии после вильнюсских событий. Лег на диван и вдруг ощутил, что нахожусь вне этой системы, ложной изначально. Хотя я не считаю, что все, кто был в партии, достойны осуждения. Во-первых, это часть нашего народа, во-вторых, они совершали и благие поступки.

– А как вы относитесь к тому, что многие ваши коллеги сейчас примкнули к разного рода политическим группировкам? Сами Вы пошли бы в политику?

– Думаю, что политикой надо заниматься профессионально. Я против ангажированности в политике. Но если ты оказался нужен и это совпадает с твоими убеждениями, то почему бы и нет? В своих политических приоритетах исхожу из тактических соображений в данный момент. Когда голосую за кого-то, то именно сейчас я за него, а не всегда.

Я верю, что мы стоим на пороге оздоровления, подъема нашего общества. Уверен, что у нас нет причин для отчаяния, не вижу тупика, о котором многие говорят сегодня.

Убежден, что после вскрытия тоталитарных язв, нарывов наступит момент, когда люди будут верить друг другу. Когда-то в своей повести “Возвращение к ненаписанному” я сформулировал: “В наш изощренный век единственная возможность не быть обманутым – это верить!”

ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ

– Замечательно сказано, но как прийти к вере? Как поверить ближнему, как уверовать в Бога?

Думаю, что без благодати свыше невозможно. В моей жизни было два откровения. Я не собираюсь их описывать. Скажу только, что результатом первого была пронзительная мысль о всеединстве. Я четко осознал, что все связано, связано совершенно конкретно, а не умозрительно. Мой чих, былинка в воздухе, кровь на войне и абсолютно все в мире находится в теснейшей и сложнейшей взаимосвязи. Я открыл новое ощущение в себе и себя в мире.

Через несколько лет у меня было второе откровение, которое привело меня к пониманию совместимости таких истин, как свобода выбора и свобода божьего промысла. Стал постигать смысл научного понятия о многомерности пространства, о способности пространства сворачиваться и разворачиваться. Понял, что собственные усилия человека ни к чему не приведут без божьего промысла.

– Тогда все деяния человеческие бессмысленны? Значит, наши демократические преобразования, которыми мы гордимся, ни к чему не приведут наше общество без божьего промысла?

– Наша страна – жертва социальной модели мышления. Мы мыслим исключительно социально. Мы заняты экономической перестройкой, стремимся к изменениям в социальных аспектах жизни, но не стремимся к самому главному – к нравственному перерождению. Нельзя ничего достигнуть, участвуя только во внешнем процессе, а не во внутреннем поиске места человека в жизни страны, на планете. Мы, как те дети, которые начинают верить взрослым, что огонь обжигает, только тогда, когда уже получают ожоги. Бог учит нас, а мы не внемлем ему и страдаем оттого. Мы уповаем на цивилизацию, но она не есть спасение. Очень немногие это понимают, и через них и возникнет активное духовное, нравственное возрождение России. Прогресс всегда двигало качество, а не количество. Я вообще верю в силу меньшинства. Голос одного Сахарова имел огромную силу, слабый голос одного человека.

Я за иерархию в обществе, за иерархию, которая строится на добре, которая держится не потому, что тот, кто наверху, топчет других, а потому, что эти другие, которые внизу, любят и чтят его. Ценность иерархии в том, что кто-то другому уступает место. Привилегии возникают от любви к тому, кто владеет привилегией.

Нравственность – это свободный выбор собственного “я”. Силой навязать нравственность нельзя, но без нравственности не бывает социума, экономики.

МЫ ВСЕ ЕДИНЫ В БОГЕ СВОЕМ

– А что, по-вашему, сейчас означает “русская идея”?

– Для меня “русская идея” связана со всеединством. Я сторонник ее. Я люблю свою страну, ее просторы, ее песни, ее культуру, ее атмосферу. Я верю в особое духовное пространство России. Как и во всех других странах, оно не связано с этническим происхождением. Россия – многонациональная и многоконфессиональная страна, и потому она представляет собой как бы модель разноликости мира. Россия укажет на своем опыте, через страдания и взлеты, миру путь к взаимопониманию, ко всемирному братству. Русская идея противостоит узкому национализму.

Мне кажется, что нация – это словно колыбель человека. Странно, когда человек, доживший до седых волос, остается в своей колыбели. Чем масштабнее личность, тем она всемирнее, но все равно до конца она не отрывается от своей колыбели. Иными словами, в человеке должно гармонично сочетаться и то, что он гражданин мира, и то, что он гражданин своей страны.

Через разнообразие к поиску общности – вот путь познания мира, познания Бога. Чем человек более верующий, тем он более терпим к другим верам и другим людям, поскольку в другом он видит вечное, несмотря на различие форм.

Сейчас должна появиться личность (или даже не одна), которая сформулирует то, что в нас во всех бродит. Без новой объединяющей нравственной идеи мы не выйдем на новый этап в своей стране.

Сейчас мы проходим заключительную стадию старого этапа и делаем это очень интенсивно, можно сказать, сдаем его экстерном.

Убежден, что у каждого народа есть своя миссия, своя роль в общем всемирном представлении, которая не может быть предметом гордыни. Чем больше роль, тем больше ответственность, только и всего.


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

“М.Е.Г.А.П.О.Л.И.С./НЕГОРО”: ЧЕРНОЕ НА ЧЕРНОМ
У ГРУППЫ “ТЕЛЕВИЗОР” ВЫХОДИТ НОВЫЙ АЛЬБОМ
“КАРМА” РАСПАЛАСЬ В АМЕРИКЕ
ШАХМАТИСТ В ПОЛИТИКЕ ПОЛИТИК В ШАХМАТАХ
“КЛУБ АГЕНТОВ” ЛЕГАЛИЗУЕТСЯ
НОВЫЙ АЛЬБОМ ВЛАДА СТАШЕВСКОГО
ПРО РУССКУЮ ТРУППУ ГОВОРЯТ ПО БИ-БИ-СИ
“М-РАДИО” – 5 ЛЕТ В ЭФИРЕ
“ЧЕРНЫЙ КОФЕ” ВОЗРОЖДАЕТСЯ”
НАСМЕШКИ БОЯТЬСЯ – ВО ВЛАСТЬ НЕ ХОДИТЬ
КОММУНИСТЫ, ВПЕРЕД?
ПРОИЗВЕДЕНИЯ ФРАНЦУЗСКИХ МАСТЕРОВ В ИНТЕРПРЕТАЦИИ ЖАНА-СЕБАСТЬЯНА БЕРО
МИНИСТР ИЗ ПРОВИНЦИИ
“АЛЬФА-БАНК” ОСВАИВАЕТ СЕВЕР
ПРЕМЬЕРА “ПЛАЧА ПРОРОКА ИЕРЕМИИ”
В БОРЬБУ ВСТУПАЮТ ТЯЖЕЛОВЕСЫ
МЫШКА БЕЖАЛА, ХВОСТИКОМ ВИЛЬНУЛА…
THE BEATLES ВЫПУСКАЮТ “ANTHOLOGY VOLUME 2″
ПОЧЕМУ НЕВОЗМОЖЕН “НОВЫЙ КУРС”?
ВСЯ ПРЕТЕНДЕНТСКАЯ РАТЬ
“НЕПРИКАСАЕМЫЕ” ЗАВОЕВАЛИ НИЖНИЙ НОВГОРОД
Альбом Виктора Чайки “Куда ты денешься” увидел свет…
“ПРИЗРАЧНЫЙ ГЕРОЙ” АЛЕНЫ СВИРИДОВОЙ
ТИНА ТЕРНЕР СТАЛА КАВАЛЕРОМ
“ВСЕ ГНИЛО В ДАТСКОМ КОРОЛЕВСТВЕ…”
Возможен мирный выход из чеченского конфликта
ПОЧТИ ПОЛОВИНА АРГЕНТИНЦЕВ НЕ ЛЮБЯТ МАДОННУ
НОВОСТИ ОТ “КАР-МЭН”
“М-БИС” ПРЕДЛОЖИЛ ЗРИТЕЛЯМ ВСТРЕТИТЬ ДЕНЬ ЛЮБВИ ДВАЖДЫ
ОЛЕГ ГАЗМАНОВ ПРЕДСТАВИТ НОВЫЙ АЛЬБОМ И ВСТРЕТИТСЯ С ЖУРНАЛИСТАМИ
NAZARETH СНОВА В РОССИИ
МАЙКЛ ДЖЕКСОН СНЯЛ КЛИП В РИО
БОЛГАРСКИЕ МУЗЫКАНТЫ ДАДУТ КОНЦЕРТ НА ЭВЕРЕСТЕ
МАКСИМ ШОСТАКОВИЧ В МОСКВЕ
“ЛИЦЕДЕУС ПОМПИЛИУС”


««« »»»