ТАК БЫЛИ ЛИ РЕФОРМЫ?

К ВОПРОСУ О ДЕИДЕОЛОГИЗАЦИИ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ

Итоги выборов в Думу дают повод еще раз вернуться к избитой теме “измов”, к проблемам альтернативных вариантов социально-экономического развития. Ведь если к реальной власти в результате президентских выборов придут иные политические силы, например коммунисты, возможен ли возврат назад, к “социализму”? Подобные вопросы задают очень многие люди, в том числе и весьма искушенные в вопросах политики. Одновременно в общественном сознании продолжают муссироваться идеи “национальной катастрофы 1917 года”, ухода страны на семьдесят с лишним лет из лона “мировой цивилизации”, а затем благотворного возвращения в это лоно под влиянием “рыночных” и “демократических реформ”. При этом период 1917-1991 годов рассматривается как аномалия в развитии страны, а последующий этап – как единственно нормальный шанс национального возрождения.

Такие подходы к оценкам представляются чрезмерно упрощенными и примитивными. Парадоксально, но наиболее рьяные борцы с “коммунистической химерой” на самом пороге ХХI века ограничиваются убогими идеологическими клише из арсенала как раз коммунистических ортодоксов столетней давности. Глубокий анализ подменяется идеологизированными заклинаниями. Вместо взвешенного прагматизма применяется набор пропагандистских штампов, по уровню своей проработки не далекий от большевистских агиток. В расчет не принимаются ни тенденции мирового развития, ни геополитическое положение нашей страны в сравнении с другими регионами, ни реальный научно-технический, оборонный, интеллектуальный, ресурсный потенциал. Организации и лица, претендующие на роль национальных вождей, выдвигая свои программы, дают оценку ситуации и предлагают рецепты выхода из кризиса, игнорируя, как правило, все эти моменты. Поэтому говорить о научной проработанности этих программ, степени их выполнимости и общественной значимости не приходится. Они “не тянут” на программы национального развития, не дают обоснованных ответов на исторические вызовы, перед которыми стоит Россия. Они больше напоминают интеллектуально-публицистические изыскания узких авторских групп, а не программы общественного развития для крупной страны, надеющейся играть весомую роль в мировом сообществе.

В этой связи хотелось бы поделиться некоторыми соображениями. По моему глубокому убеждению, важнейшая задача для России сейчас – адекватно определить свое место в мировом раскладе сил, верно оценить свои возможности с учетом общемировых тенденций и изменяющегося потенциала других стран, выделить посильные приоритеты, выработать оптимальную технологию их реализации. Если мы будем по-прежнему вертеться в порочном кругу противостояний: “план – рынок”, “социализм – капитализм”, “приватизация – национализация”, “демократия – диктатура” и т.д., то напрасно потеряем время, ни на йоту не приближаясь к решению подлинно неотложных задач. Необходимо как можно скорее избавиться от идеологизированных представлений, маскирующих суть проблем. Нужно решать предельно конкретные задачи повышения конкурентоспособности национальной экономики, улучшения жизни людей, повышения качества образования и здравоохранения, укрепления российской государственности, обороны и т.д.

Перечисленные же выше антиномии являются лишь инструментами достижения целей и могут комбинироваться в зависимости от целесообразности их применения на том или ином отрезке времени. Тем более, что универсальных рецептов здесь нет. В США это один набор, в Южной Корее – другой, а в Китае – третий. Кстати, пример последнего особенно для нас нагляден. Ведь китайские “товарищи” не стали долго разводить бесплодных теоретических дискуссий, а начали просто делать то, что нужно для страны и соответствует ее реальным возможностям. Их как-то мало смущает идеологическая чистота лозунгов типа “одна страна – две системы”. Они лишь делают то, что дает быструю отдачу и благоприятно сказывается на жизни народа уже сегодня.

В России же пока налицо острейший дефицит здорового, взвешенного прагматизма. Давно пора излечиться от идеологической шизофрении и научиться смотреть на сложные вещи без “измовых” очков. Нравственно-этические оценки сложнейших социально-экономических процессов применять нужно весьма осторожно и не придавать им самодовлеющего характера. Ведь эти оценки совсем из другой сферы, они достаточно субъективны и способны с течением времени претерпевать изменения. Это ни в коей мере не означает, что мы должны от них воздерживаться. Но гражданская совесть и нравственный долг в оценке прошедших событий не должны заслонять от нас их глубинного смысла и сути.

Ужасы гражданской войны в России или сталинской коллективизации бесспорны. Но что стоит за ними? Только уничтожение миллионов людей или что-то еще? Почему-то в последние годы оценки нашей истории в ХХ веке идут у нас на редкость однобоко. Если это лишь естественная реакция на официальную тенденциозность советского периода, то это нормально. Если же речь идет о новых идеологических фетишах-абсолютах, то это совсем другое. К сожалению, в средствах массовой информации пока преобладает именно вторая тенденция. Но ведь, мягко говоря, достаточно нелепо судить о значении Великой французской революции и оценивать поступки ее действующих лиц лишь в морально-этических терминах сегодняшнего дня. И никто в мире, включая французов, этого сейчас не делает.

Но почему-то нам, россиянам, свойственно оценивать свою историю лишь с внешней стороны, забывая о конкретном историческом контексте тех лет и о глубинных причинах, целях и итогах проходящих тогда процессов. Такая позиция не позволяет правильно понять саму суть перемен, лишает нас исторической памяти и преемственности, выставляет нас на посмешище, как людей, не способных к адекватной самооценке, не умеющих извлекать уроки, периодически отрекающихся от своего исторического опыта, самоунижающихся, вынужденных каждый раз заново “изобретать велосипед”. Какой-то национальный комплекс неполноценности, тем более нелепый, что оснований для него, собственно говоря, совершенно нет. Время от времени этот комплекс компенсируется противоположными свойствами – переоценкой, претензиями на исключительность, на особую мессианскую роль. Нам надо избавиться от крайностей, обрести внутреннее достоинство и уверенность, научиться спокойно себя оценивать, понять неразрывную связь между прошлым и будущим, осознать свои исторические интересы и перспективы.

Сначала об “аномалии” 1917-1991 годов, прервавшей “небывалый прогресс” российского капитализма.

В действительности в начале ХХ века ситуация в стране была весьма далекой от радужных описаний нынешних “демократов”. Несмотря на очевидные успехи национальной экономики, отставание России от передовых стран (особенно в пересчете на душу населения) было существенным. Многие виды стратегически важной готовой продукции страна была не в состоянии выпускать самостоятельно и в достаточном количестве. Общий уровень жизни населения отличался от многих государств Западной Европы и США на порядок, что особенно заметно по демографическим показателям. Национальных капиталов не хватало для потребностей развития страны. Во многих наиболее продвинутых в техническом отношении отраслях господствовал иностранный капитал, достаточно широко практиковалось и заимствование за рубежом. Эффективность государственного управления и обороноспособность были низкими, что наглядно подтвердили позорнейшее поражение в русско-японской войне, а затем и ход боевых действий в первой мировой войне. При высоких темпах экономического роста Россия была принципиально не в состоянии догнать США и ведущие страны Западной Европы, у которых, кстати, темпы были в то время не ниже и шли изначально от иной исходной базы.

Но главное, что под тонким глянцем индустриализации и цивилизации лежал огромный пласт общественных отношений, мешающих дальнейшему экономическому росту. Страна объективно стояла перед вызовом глобального характера – необходимостью быстрой и действительно массовой индустриализации. Эта задача была частично решена в весьма сжатые сроки – с конца 20-х до середины 50-х годов, в результате чего СССР по всем меркам стал мировой индустриальной державой. Еще более важно то, что была создана достаточно эффективная социальная инфраструктура, а в сфере образования страна добилась поистине впечатляющих успехов, опередив многие развитые страны. Народное хозяйство позволяло поддерживать статус мировой супердержавы (т.е. по своему технологическому уровню оно соответствовало мировым требованиям) и было в состоянии производить практически любые виды техники и вооружений. Сельское хозяйство, несмотря на тяжелое положение, в целом обеспечивало продовольственную независимость страны ( закупки зерна за рубежом не меняли в принципе ситуацию – конечную продукцию продовольственного назначения производили самостоятельно).

Что касается уровня и качества жизни населения, то они были вполне адекватны степени эффективности народного хозяйства, скорректированной на несение тяжкого бремени мировой супердержавы. Несмотря на относительно (в сравнении с наиболее развитыми государствами) низкую эффективность экономики, СССР в целом в течение 40-70-х годов стоял на том же технологическом уровне, что и ведущие индустриальные страны. Утрата чувства реальности, окончательный уход от прагматизма в сферу идеологии, развиваясь по нарастающей, обусловили неспособность советского политического руководства адекватно ответить на очередной глобальный вызов истории и перейти к постиндустриальной стадии развития. Эта неспособность в конечном итоге предопределила и крушение Советского Союза, и смену правящей элиты. Страна уже не относительно, а абсолютно “выпала” из клуба развитых государств и отошла на второй (и даже третий) план мировой политики.

Драматизм момента, однако, заключался и заключается в том, что нынешнее руководство России и других стран СНГ не способно не только решить задачу прорыва к новому качеству роста, но даже по-настоящему и осознать ее. Вместо этого идет хищническое проедание национального богатства, созданного за предыдущие десятилетия, прикрываемое разглагольствованиями о “свободном”, “демократическом” развитии, об “объективных трудностях переходного периода”, о “тяжелом наследии прошлого”, о необходимости “первоначального накопления капитала” и т.п. Но все это пропагандистские “измы”, маскирующие истинное положение дел.

Кстати, к вопросу о первоначальном накоплении. Если рассматривать его по существу, не как процесс накопления денежных сумм в карманах отдельных граждан (обывательское представление), а как процесс развития специфического фактора производства (в классическом понимании), то явление это началось в России не менее чем лет эдак 150 назад. Первоначальное накопление заметно ускорилось в последней четверти ХIХ века и, по сути, было форсированно завершено в годы сталинской индустриализации и коллективизации. Так что, если отбросить идеологическую шелуху и называть вещи своими именами, наиболее последовательно и эффективно первоначальное накопление осуществлялось именно большевиками. В этом состоит определенный исторический парадокс. То, что созданный ими гигантский капитал имел государственную природу и назывался “общенародной собственностью”, относится к области “измов” и не меняет сути дела. Проходящие же сейчас процессы имеют отношение к перераспределению накопленного ранее капитала и его “проеданию”, но никоим образом к его накоплению (т.е. расширенному воспроизводству).

Отсюда, между прочим, очевидно, что разговоры о необратимости “реформ” в России, заявления некоторых политиков о том, что “великая капиталистическая революция свершилась”, весьма условны. Любая система может считаться жизнеспособной лишь тогда, когда она способна к воспроизводству, хотя бы простому. Та же социально-экономическая и политическая система, которая существует ныне в России, пока является самопожирающей, а не самовоспроизводящей. Но вопрос об общественно-политическом характере режима мне кажется абсолютно второстепенным на фоне тех проблем, которые стоят перед страной.

Эти проблемы не удалось решить ни 20 лет назад, ни сейчас. С этой точки зрения наше общество топчется на месте, а учитывая динамизм развития лидирующих стран, и просто деградирует. Ни нынешнее руководство России, ни его рьяные политические оппоненты в лице, например, коммунистов пока не могут предложить разумных, прагматичных мер по продвижению вперед. Одни, под обветшавшим логунгом “реформ”, продолжают политику расхищения и стагнации, сулят какой-то небывалый экономический подъем, который должен вот-вот начаться. Другие призывают вернуться к “социальной справедливости”, вернуть народу “награбленное” и т.д. Вся эта идеологическая риторика отдаляет нас от понимания реального положения вещей. А оно таково, что Россия явный аутсайдер экономического развития на многие годы вперед. Если в ближайшие два-три года не предпринять реальных мер по изменению ситуации, то наши относительные конкурентные преимущества (высококвалифицированная рабочая сила, интеллектуальный и научный потенциал, производственная, социальная, транспортная инфраструктуры) будут окончательно утрачены, и в ХХI век мы войдем действительно слаборазвитой страной, находящейся на принципиально иной, чем передовые государства, стадии развития. Будет при этом у нас “капитализм”, “социализм” или “коммунизм”, уже совершенно не важно.

Поэтому главные задачи на ближайшие годы должны формулироваться не в терминах “создания мощного класса частных собственников” или обеспечения “социальной справедливости”, а с точки зрения создания эффективной экономической системы, способной к динамичному саморазвитию и конкурентоспособной.

Частная собственность и другие рыночные институты или плановое ведение хозяйства и государственная собственность сами по себе не способны автоматически гарантировать такой эффективности, о чем свидетельствует опыт десятков стран. Главное – обеспечивать экономический рост, подъем благосостояния людей, завоевание и удержание рынков, приращение общественного богатства. Каким “измом” это будет называться, суть дела не меняет.

Если бы российские “борцы за идею” (либеральную или коммунистическую) постарались перейти в плоскость реальных проблем, задач и возможностей, имеющихся у нашей страны, и смогли продемонстрировать свою практическую пригодность решать прагматические и осязаемые вещи, это было бы поистине великим событием и началом реальных реформ на благо всех россиян. Одним из шагов на пути от “абстрактного к конкретному” могли бы стать поиск и формирование реалистичной доктрины национального развития, которая бы, отталкиваясь от национальных интересов, оперировала не категориями “измов”, а описывала конкретные социально-экономические и политические параметры того общества, в котором мы хотим жить. Только после этого реформы смогут приобрести характер системных и направленных действий, поддержанных обществом, а не быть средством маскировки полной беспомощности властей и стихийного скатывания на периферию мирового развития.

Сергей ФАТЕЕВ


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

А СУДИТ КТО?
СТРАННОЕ СУЩЕСТВО – РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК
НА ЛАВКЕ С КЛАВОЙ
КРИМИНАЛЬНЫЙ МОНСТР НЕ СДАЕТСЯ
ЗА ЧТО БЬЮТСЯ ДУМЦЫ?
ГОСПОДА, ЕШЬТЕ БАНАНЫ!..
ВЗЛЕТЫ И ПАДЕНИЯ ГЕННАДИЯ СЕЛЕЗНЕВА
В этой рукописи – 500 пожелтевших машинописных страниц…
КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ Г-НА ЛИ ФЭНЛИНЬ
Отмена июньских выборов
ВО ИМЯ МИРА И РАЗВИТИЯ
СВЕТ С ВОСТОКА?
РОССИЙСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭЛИТА В ПОИСКАХ НОВОГО ЛИЦА
В ТИСКАХ ПРЕДВЫБОРНЫХ ОБЕЩАНИЙ
ЭТО НЕ СКАЗКА, А СКАЗОЧНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ
Москва златоглавая как магнит всегда притягивала…
“УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ” ВО ВРЕМЯ РАЗВАЛА?
НАСМЕШКИ БОЯТЬСЯ – ВО ВЛАСТЬ НЕ ХОДИТЬ
ХУДОЖНИК САРУХАНОВ КАК Я
МОЛОДЫМ ВЕЗДЕ У НАС ДОРОГА…


««« »»»