НЕКОТОРЫЕ ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ НОВОГО ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ
Мы работали вместе почти семь лет. Я – в качестве корреспондента отдела рабочей молодежи, редактора отдела, члена редколлегии, обозревателя, а он – главного редактора “Комсомольской правды”. Это были годы “глухого застоя”, плавно переходящие в “перестройку” – с 1982-го по 1988-й.
Мы никогда не были ни друзьями, ни даже товарищами, и хотя я всего на год моложе, всегда называл его на “вы”, а он меня, при моем полном внутреннем согласии, – на “ты”. И взяться за перо меня заставила не цеховая солидарность, а утверждение некоторых газет о том, что “слово “спикер” Селезневу подходит более всего, так как он всю жизнь озвучивал постановления партии и правительства”.
1983 год – вовсю идет афганская война, о которой говорят только на кухнях. В газетах такие примерно тексты: “…энская часть провела учебный бой, противник вынужден был отступить” и т.п. В каждой редакции сидят цензоры, самые острые материалы отсылаются “наверх”, в ведомственные цензуры – военную, промышленную, “культурную”. Гранки самых громких материалов читает идеологический отдел ЦК КПСС, снимает их с полос или нещадно кромсает. В газетах того времени нет не то что раненых и убитых, – ни свиста пуль, ни гари взрывов.
И вдруг в “Комсомолке” сенсация, бомба – статья Инны Руденко “Долг”: искалеченный в Афгане человек погибает от равнодушия властей в своей собственной квартире. Запахло настоящей войной.
В то утро, в день выхода статьи, главный редактор “Комсомольской правды”, по сути, “поставил на кон” всю свою карьеру – он не получил “добро” в “вышестоящих инстанциях” и цензуре на эту статью. Он напечатал ее своей волей. Мы все в редакции затаили дыхание…
А утром следующего дня его чихвостили на бюро ЦК ВЛКСМ. Как всегда, руководство “молодого поколения” спешило опередить реакцию “старших товарищей” и к обеду доложить в Политбюро, что “оценка дана”. В самый разгар этого действа Селезневу передали записку, и он ушел – неслыханное нарушение протокола! Ушел красный, взъерошенный, а вернулся торжествующий – ему позвонил Лигачев и публикацию поддержал! Шарик на рулетке судьбы упал в тот день на его цифру. Но он запросто мог бы ее и проскочить. И сдержанно, потихоньку вся пресса страны заговорила об афганской войне.
1985 год – с помощью кинорежиссера В.Мотыля я пишу статью “Зачем пришла к нам Анжелика”, направленную против засилья отечественных экранов низкопробной западной продукцией (на фоне сегодняшнего – наивный человек, но было!) и лично против тогдашнего председателя Госкино всемогущего Ермаша. Кто “прокатывал” элитные, скандальные, “клубничные” отечественные и западные копии по правительственным дачам и уютным кинозальчикам Политбюро? Ермаш. Кто давал снимать кино детишкам сильных мира сего, покупал у них бездарные сценарии, что являлось, по сути, закамуфлированной взяткой? Ермаш. Напечатать хоть слово против него казалось тогда самоубийством – я сидел дома, вздрагивая от каждого звонка телефона. А Селезнева вызвали в ЦК КПСС. И он опять вернулся оттуда победителем – Ермаша через какое-то время и после поддержки других газет сняли, а меня по одной этой статье (беспрецедентный случай!) приняли в Союз кинематографистов.
1988 год – Горбачев требует нового мышления, вся страна к нему приглядывается, а мы с Виктором Хлыстуном привозим из Югославии материал о том, как наши представительства за рубежом становятся и душителями правды, и кормушками для тех, кто там на многие годы окопался. Материал публикуется, а на следующий день нас с Селезневым вызывает замминистра иностранных дел – “на разбор полетов”. Присутствуют: посол СССР в Югославии, против которого нами выдвинуты обвинения, замминистра МИД по кадрам Никифоров и чин из международного отдела ЦК КПСС. Идем, как на лобное место. Посол с нами демонстративно не здоровается. Селезнев толкает меня под столом ногой – спокойно, держись. Час мы рубимся с послом не на жизнь, а на смерть, и склоняют ситуацию в нашу сторону лишь те факты, которые Геннадий Николаевич из статьи до публикации вычеркнул: “Прибереги, пригодятся”. Через пару месяцев посол отправлен на пенсию.
30 декабря 1988 года Геннадий Селезнев отработал последний день в “Комсомолке”. А 31 декабря, на следующий день, она вышла с интервью с бывшим членом Политбюро, председателем Госстроя Ельциным, которое засылал в набор он, главный. С опальным и уничтоженным Ельциным.
19 августа 1991 года, когда и “Комсомолка”, и некоторые другие газеты путчистами были закрыты, Селезнев, уже зам. главного редактора “Правды”, позвонил нам: “У вас есть что сказать?” И благодаря ему утром закрытая “Комсомолка” все же дала о себе знать – в “Правде”.
Сегодня молодое поколение “Комсомолки” просит меня: “Расскажи о Селезневе”. Точно так восемь лет назад меня просили рассказать о нем напористые клерки ЦК ВЛКСМ – дело в том, что уйти из “Комсомолки” Селезнев должен был на должность первого секретаря ЦК ВЛКСМ: Горбачев был “за” – новому времени, гласности и наша газета, и ее главный редактор вполне соответствовали, вопрос был практически решен. И вдруг – статья в “Комсомолке” Елены Лосото о Ричарде Косолапове, главном редакторе “Коммуниста”. Статья, кстати, вполне проблемная, но само имя!.. Оказалось, что Косолапов – в команде уже свергнутого Горбачевым Гришина, и карьера Геннадия Селезнева в один момент рухнула – вместо лидера советской молодежи он стал главным редактором “Учительской газеты” – мы все его тогда жалели.
Жалели мы его и тогда, когда после путча он стал главным редактором “Правды” – умирающей на волне антикоммунизма газеты. Еще год назад этот пост был бы заоблачным, но после августа девяносто первого… Чтобы выжить, все сотрудники “Правды”, вместе с руководством, продавали тогда свою газету на московских улицах. Стояли, мерзли, считали вырученные рубли. Сам главный редактор Фролов во время путча был во Франции на лечении, и Селезнев буквально из ничего нашел для него средства на операцию, хотя ему, заму, это было невыгодно. А потом, когда газета стояла на грани закрытия, он сделал единственно верный шаг – нашел иностранных инвесторов. Так родилась “греческая” “Правда Интернешнл”, одним из директоров которой стал Геннадий Селезнев. Он спас и газету, и самого себя.
Так что не “голь коммунистическая”, новый Председатель Госдумы Геннадий Селезнев – капиталист!
За несколько дней до ухода из “Комсомолки” (еще в 1988 году!) Геннадий Селезнев заслал в набор материал (на целую полосу) о расстреле войсками рабочей демонстрации в Новочеркасске. Лишь спустя полгода, в канун первого горбачевского съезда народных депутатов, новый главный редактор Фронин смог это опубликовать.
В день публикации никому еще не известный депутат Собчак вышел перед телекамерами к микрофону, держа в руках “Комсомолку”, и потребовал расследования событий в Новочеркасске. Вот и получается, что многим сегодняшним классическим демократам помогал приобрести авторитет нынешний председатель Государственной Думы.
У меня нет ни необходимости, ни задачи петь своему бывшему главному редактору дифирамбы – что было, то было. И рок-музыку громили, и Бродского ругали, и прочие заказы ЦК выполняли – как и все другие газеты, попробуй их тогда не выполни, это было нечто вроде оброка. Но наряду с этим жила на наших страницах та правда, за которую ему, главному редактору, приходилось биться в высоких кабинетах и получать разносы за то, что “просочилось”. И он бился и получал – мы все видели, что не был никогда Селезнев бессловесным “озвучивателем” и “проводником”, не брал молча под козырек на каждый окрик хозяев. И ошибался, и на собственную совесть наверняка не раз наступал, но умел верить тем, с кем работал, стоять за них, иначе не удвоил бы тираж “Комсомолки” за восемь лет своего руководства. Через полтора года после его ухода из газеты она своим тиражом вошла в Книгу Гиннеса – 21 миллион экземпляров. В первую очередь это его заслуга.
Опасно утверждать, что за последние восемь лет взгляды Геннадия Селезнева не изменились – людей нынче и за неделю не узнать. Однако совершенно очевидно, что умение, лавируя, вести “корабль” нужным курсом, искусство компромисса для пользы дела и способность собрать и сохранить талантливую “команду” – этими, так необходимыми для спикера качествами новый председатель Госдумы владеет в полной мере. Вот только на какие идеи будет теперь работать его талант?..
Лично я резко не приемлю коммунистическую идеологию. Она для ленивых, ущербных, обиженных, нищих. Все люди разные, по-разному работают, по-разному талантливы, по-разному должны и получать, и жить. Думаю, что Геннадий Селезнев такой же коммунист, как и я, как вы, как все остальные. Просто он более честолюбив. И компас честолюбия указывает ему сегодня верное направление к вершинам, которое держит любой мужик “руководящего” таланта, – во всех посткоммунистических странах через какое-то время приходит к власти прокоммунистическое правительство.
Что ж, поживем – увидим, что за человек Геннадий Селезнев – новый Председатель Государственной Думы…
Юрий ГЕЙКО.
