Александр Ильич Безыменский был постоянным автором “Правды”. Мы печатали стихотворные подборки, в которых он с присущим ему сатирическим даром клеймил высокопоставленных чинуш, бездельников, болтунов, зажимщиков критики. Высокий, не по годам статный, энергичный, поэт не носил ни орденов, ни медалей, которыми был награжден за боевые и трудовые подвиги. Лацкан его пиджака неизменно украшал маленький значок члена ВЛКСМ. По этому поводу в писательских кругах ходило немало всяких острот. Весьма популярной была эпиграмма, сочиненная неизвестным автором: “Волосы дыбом, зубы торчком, старый чудак с комсомольским значком”.
Александр Ильич не обращал внимания на все эти инсинуации. Он гордился тем, что был участником первых съездов комсомола, написал знаменитый комсомольский гимн: “Вперед, заре навстречу, товарищи в борьбе. Штыками и картечью проложим путь себе”.
Нужно отметить, что Александр Ильич очень требовательно относился к своей работе. Придя в редакцию, он первым делом читал нам свои стихи вслух и если какие-то строчки не нравились, тут же садился и вносил правку.
Однажды Безыменский появился в редакции в день выхода его подборки. Раскрасневшийся, возбужденный.
— Уже написали новые стихи? – спросил я. – Так быстро?
Поэт тяжело опустился на стул.
— Знаешь, Илья, получилась крупная накладка. – Он достал из папки сегодняшний номер газеты, где одна из его сатирических миниатюр была обведена красным карандашом:
В своей квартире иные жители
Бывают в гостях,
А живут в вытрезвителе.
— По-моему, все здесь правильно, – сказал я, дважды прочитав текст. — Никаких опечаток не нахожу.
— Не в этом дело. Утром вспомнил, что эти же строчки я напечатал месяц назад в другой газете.
Милый, щепетильный, безукоризненно честный человек! Иные поэты по десять раз печатают одно и то же. И никаких угрызений совести. А тут?
— Как же теперь быть? – сокрушался Безыменский. – Ты, Илья, не выписывай мне гонорара за всю подборку. Может, мне зайти к главному редактору, объясниться?
Три рифмованные строчки, напечатанные по забывчивости дважды, велика ли беда? Но видя перепуганного Безыменского и зная, что он любит и ценит розыгрыши, я решил пошутить.
— Дело дрянь, – сказал я с напускной суровостью. – Это так даром пройти не может.
Александр Ильич совсем пал духом. Налил воды из графина, отпил глоток, поставил стакан на стол, и схватился за сердце, накрыв ладонью комсомольский значок.
— А вот этот значок, возможно, вам придется совсем снять, – добавил я. – Не хочу вас пугать, но за такие проделки, как повторная публикация стишка, вас вполне могут попереть из комсомола.
Я думал, что Безыменский сейчас улыбнется. Но в тот день, расстроенный вконец, он не воспринимал шуток. Вернувшись домой, сразу же позвонил мне и снова спрашивал, что теперь с ним будет.
Гонорар за этот злополучный стишок Безыменскому я выписал и, ограничившись беседой в редакции, в комсомоле его оставил. До самых последних дней своей жизни Безыменский продолжал ходить с комсомольским значком.
Илья ШАТУНОВСКИЙ.
