Лет десять назад выходила серия книг под рубрикой “Писатель о писателе”. Это было необыкновенно интересно, ибо один великий рассказывал о другом великом. Жанр такой был близок и М.Горькому. Перечитывая его очерк “А.П.Чехов”, я столкнулась не только с интересными высказываниями М.Горького о А.П.Чехове, но и с интересными мыслями самого А.П.Чехова на неожиданно близкую нам тему.
В нашем с вами настоящем учителя средних и высших школ России бастуют из-за регулярных невыплат заработной платы, из-за невозможности влачить нищенское существование, содержать свои семьи, лечиться, покупать безумно дорогую, но так необходимую им литературу (как художественную, так и методическую, популярную), нормально отдыхать, ходить в театры и так далее, и тому подобное. Думаю, большинство из них не имеют нормальной для работы (а именно учителю, как никому другому, приходится огромную часть работы выполнять дома) жилой площади. И если не брать для примера Москву, а уехать в провинциальные российские города и деревушки, то, совершенно по Чехову, мы увидим плохо одетого, не совсем сытого, замученного бытовыми проблемами человека – нашего Учителя. Человека, которого не могут уважать ученики, потому что он частенько стоит в стоптанных тапочках на рынке, торгуя за прилавком самодельными пирожками или морковкой со своего огорода. Человека, которого не ценит и не уважает наш, нынешний, а не дореволюционный, чиновник. Человека, которого лишила человеческого достоинства его Россия.
Но обратимся к словам Чехова, пересказанным М.Горьким в одноименном очерке.
“Если б вы знали, как необходим русской деревне хороший, умный, образованный учитель! У нас в России его необходимо поставить в какие-то особенные условия, и это нужно сделать скорее, если мы понимаем, что без широкого образования народа государство развалится, как дом, сложенный из плохо обожженного кирпича! Учитель должен быть артист, художник, горячо влюбленный в свое дело, а у нас – это чернорабочий, плохо образованный человек, который идет учить ребят в деревню с такой же охотой, с какой пошел бы в ссылку. Он голоден, забит, запуган возможностью потерять кусок хлеба. А нужно, чтобы он был первым человеком в деревне, чтобы он мог ответить мужику на все его вопросы, чтобы мужики признавали в нем силу, достойную внимания и уважения, чтобы никто не смел орать на него…унижать его личность, как это делают у нас все: урядник, богатый лавочник, поп, становой, попечитель школы, старшина и тот чиновник, который носит звание инспектора школ, но заботится не о лучшей постановке образования, а только о тщательном исполнении циркуляров округа. Нелепо же платить гроши человеку, который призван воспитывать народ – вы понимаете? – воспитывать народ! Нельзя же допускать, чтоб этот человек ходил в лохмотьях, дрожал от холода в сырых дырявых школах, угорал, простужался, наживал себе к тридцати годам лярингит, ревматизм, туберкулез… ведь это же стыдно нам! Наш учитель восемь, девять месяцев в году живет, как отшельник, ему не с кем сказать слова, он тупеет в одиночестве, без книг, без развлечений… Отвратительно все это… какое-то издевательство над человеком, который делает большую, страшно важную работу. Знаете – когда я вижу учителя, – мне делается неловко перед ним и за его робость и за то, что он плохо одет…
– Такая нелепая, неуклюжая страна – эта наша Россия.”
И еще одна цитата из очерка. Убеждена, что будь сейчас на месте великого писателя любой чиновник из нашей Государственной Думы, он услышал бы то же самое. Также убеждена, что ни одного чиновника, в отличие от А.П.Чехова, нисколько не волнует судьба конкретного российского учителя, его жизнь и его тревоги и боли.
“– А скажите, – негромко и ласково спросил Чехов, – кто это в вашем уезде бьет ребят? Учитель вскочил со стула и возмущенно замахал руками:
– Что вы! Я? Никогда! Бить?
И обиженно зафыркал.
– Вы не волнуйтесь, – продолжал Антон Павлович, успокоительно улыбаясь, – разве я говорю про вас? Но я помню – читал в газетах – кто-то бьет, именно в вашем уезде…
Учитель сел, вытер вспотевшее лицо и, облегченно вздохнув, глухим басом заговорил:
– Верно! Был один случай. Это – Макаров. Знаете – неудивительно! Дико, но – объяснимо. Женат он, четверо детей, жена – больная, сам тоже – в чахотке, жалованье – 20 рублей… а школа – погреб, и учителю – одна комната. При таких условиях – ангела божия поколотишь безо всякой вины, а ученики – они далеко не ангелы, уж поверьте!
И этот человек, только что безжалостно поражавший Чехова своим запасом умных слов, вдруг, зловеще покачивая горбатым носом, заговорил простыми, тяжелыми, точно камни, словами, ярко освещая проклятую, грозную правду той жизни, которой живет русская деревня…”
А ведь именно будущее этих русских деревень, больших и малых городов воспитывает Учитель. А будущее страны, где живут наши с вами дети, смутно, так как смутой настоящего охвачена страна. И если не произойдут наконец изменения для этой части нашего населения – случится то непоправимое, о котором, как бы глядя в наше время, писал великий русский сатирик Н.Е.Салтыков-Щедрин:
“Затем я вовсе не отрицаю существенной помощи, которую может оказать детям педагогика, но не могу примириться с тем педагогическим произволом, который… ставит последние в зависимость от случайных настроений минуты. Педагогика должна быть прежде всего независимою; ее назначение – воспитывать в нарождающихся отпрысках человечества идеалы будущего, а не подчинять их смуте настоящего. Ибо, повторяю: бывают эпохи, когда общество, гонимое паникой, отвращается от знания и ищет спасения в невежестве“. (Подчеркнуто Л.Кнышовой.)
Очерк М.Горького “А.П.Чехов” и роман Н.Е.Салтыкова-Щедрина “Пошехонская старина” читала Лариса КНЫШОВА.