1. Насколько, на Ваш взгляд, вероятно скорое окончание переговоров по мирному урегулированию в Чечне?
2. Насколько вероятно введение чрезвычайного положения в Чечне?
АРКАДИЙ ВОЛЬСКИЙ,
член российской делегации на переговорах в Грозном
2
5
АЛЕКСАНДР ВЕНГЕРОВСКИЙ,
заместитель Председателя Государственной Думы
3
5
СТАНИСЛАВ ГОВОРУХИН,
глава комиссии Государственной Думы по расследованию обстоятельств чеченского конфликта
0
–
БОРИС ГРОМОВ,
генерал-полковник, представитель Министерства обороны в МИДе
4
4
НИКОЛАЙ СТОЛЯРОВ,
заместитель председателя комитета Госдумы по геополитике
2
4
АРКАДИЙ ВОЛЬСКИЙ:
1. Такие крупные и серьезные конфликты, как в Чечне, в одночасье не заканчиваются, хотя, все войны в истории человечества заканчивались миром. По своему опыту участия в переговорах могу сказать, что накопившиеся за последние годы недоверие, чувства отчуждения и вражды, безусловно, мешают согласованию общих подходов и позиций.
И все же: переговоры по мирному урегулированию в Чечне – единственный путь к прекращению кровопролития. Другого просто нет.
Соглашение по военным вопросам – первый и самый серьезный шаг к миру. Он принесет позитивные результаты только при условии его соблюдения с двух сторон. Легко взять оружие в руки. Сложнее сказать: “Прощай, оружие!”
К сожалению, и среди дудаевцев, и среди тех, кто поддерживает правительство национального согласия Чечни, и среди некоторых кругов в Москве есть сторонники силового решения конфликта.
Убежден, что силой ничего не сделаешь.
2. Некоторые мои коллеги по переговорам высказываются в пользу чрезвычайного положения, полагая, что этот шаг не помешает процессу мирного урегулирования. Я думаю, что объявлять ЧП нужно было тогда, когда ввели войска.
Сегодня же ЧП может рассматриваться как одна из форм силового решения и консолидации “партии войны”. А с другой стороны, может быть использовано для восстановления престижа Дудаева, привлечения на его сторону даже тех политических сил, которые занимают нейтральную позицию или критикуют чеченского лидера и в нашей стране, и в мире.
Политикам и военным следует сдерживать эмоциональные оценки нынешнего момента. Однако, нельзя мириться с терроризмом и бандитизмом в Чечне. Мне представляется, что у федеральных властей достаточно сил и средств, чтобы противостоять осужденному всем мировым сообществом терроризму, в какой бы форме он ни проявлялся.
АЛЕКСАНДР ВЕНГЕРОВСКИЙ:
1. Сейчас заканчивается фаза неофициальных переговоров с Чечней. Ведь их проводили случайные люди, в частности – Вольский. Да и Черномырдин действовал на клубном уровне. В связи с последними событиями (заявление о восстановлении парламентской республики в Чечне и прекращение переговорного процесса), можно сделать вывод, что наступает следующая фаза.
Во-первых, эта фаза будет связана с официальной президентской политикой. В Чечне появятся два лидера – Хасбулатов и бывший (или, как он сам считает, нынешний) спикер парламента Чечено-Ингушской республики Завгаев.
Во-вторых, это связано с тем, что нынешний Президент готовится к президентским выборам. В истории России были Суворов, Кутузов, Раевский. И если Ельцин остановит войну в Чечне, он войдет в историю России, как Грозный.
Думаю, что через два-три месяца инцидент в Чечне будет исчерпан.
2. Введение чрезвычайного положения в Чечне возможно лишь в связи с решением Президента не проводить выборы в Госдуму. Но это – слишком большой удар по России. И без того их слишком много: подготовка к всеобщей забастовке, проблемы шахтеров и положение в Чечне. Скорее всего, выборы состоятся.
Если же в Чечне введут режим ЧП, то выборы сорвутся. И это будет плохо и для самих жителей Чечни, и для тех, кто эту меру поддержит.
СТАНИСЛАВ ГОВОРУХИН:
1. Никаких положительных результатов эти переговоры не дадут – результатов, не ведущих к многочисленным бедам. Потому что переговоры с самого начала проводились неправильно. Получилось, что Дудаев диктует свои условия через Басаева. Кучка бандитов “поставила на колени” всю страну.
В сентябре погибло 45 наших солдат и 215 было ранено. Совершено два покушения – на Лобова и Романова. А сколько еще будет? Ничего не восстановлено. Разворовано два с лишним триллиона рублей.
И дальше будет то же самое, пока не начнутся военные действия или Чечня не получит независимость.
2. Введение ЧП теперь мало что даст, но без этого нельзя: военные действия должны проводится в условиях ЧП.
Что касается возможности его введения, то этот вопрос остается открытым. Для каждого разумного человека ясно на 100 процентов, что ЧП необходимо. Но наше импотентное правительство другого мнения. Ельцин сказал, что использованы еще не все ресурсы. На самом деле это означает: еще не все деньги разворованы, не все еще премии получил Ковалев, не все еще дети брошены в топку войны…
Правительство заняло такую позицию, потому что оно бездарно и не любит (да и никогда не любило) свою Родину. Все, что сейчас происходит на Кавказе, на руку врагам нашего Отечества. Выводы нашей комиссии правительство оставило без внимания, а наши материалы не пропускают в средства массовой информации.
БОРИС ГРОМОВ:
1. Я не понимаю смысла переговоров в Чечне. Если переговоры ведутся с точки зрения прекращения кровопролития, тогда в них есть смысл, если задача переговоров – решить, как дальше быть с Чечней, то это абсурд: не может государство вести переговоры со своей частью по таким вопросам.
Долго ли будет продолжаться конфликт, зависит от тех, кто этот конфликт развязал. Но подвижек от первых лиц к разрешению ситуации я лично не вижу.
2. Я не сторонник чрезвычайного положения. Принимая такое решение, надо исходить из того, к чему это может привести. Кроме того, чтобы добиться целей, ради которых вводится ЧП, нужно иметь определенные силы и средства. А у нас их нет.
Я считаю, что искусственно втискивать ситуацию в Чечне в рамки чрезвычайного положения – не выход из положения. Это значит еще больше загонять проблему в угол, под колпак. Все равно она оттуда выйдет, просочится.
НИКОЛАЙ СТОЛЯРОВ:
1. Переговоры вялотекущие, аморфные, как, впрочем, и вся политика федеральных властей на Северном Кавказе. Они не могут быть сколь-нибудь успешными до тех пор, пока у конфликтующих сторон не появилось доверие друг к другу. Оно же, доверие, благими намерениями и декларациями не обретается. Нужны конкретные и ощутимые шаги к миру, новые личности в качестве посредников. ОБСЕ вряд ли пригодно для этой роли. В России есть люди достаточно авторитетные и деятельные: Руслан Аушев, например.
О вероятности скорого окончания мирных переговоров в Чечне можно судить по тому, как восстанавливается разрушенный Грозный. Каждый день “чеченской войны” – шаг к общенациональной трагедии. Это должны понять и почувствовать все – политики, общественные деятели, люди доброй воли.
2. В этом вопросе, как в капле воды, отражается вся противоречивость и непоследовательность устремлений центральных властей (как законодательной, так и исполнительной) по разрешению конфликта. Спрашивается: если вот уже почти год идет фактическая война, то разве это не чрезвычайное состояние общества, не особый режим, требующий особых нормативных актов?
Однако, и введение чрезвычайного положения не даст ожидаемых результатов. Чрезвычайщина – не лучший путь к умиротворению. Другой незатухающий конфликт на Северном Кавказе – осетино-ингушский – со всей очевидностью показал это.
