Назвать какую-то одну причину того, почему в России, в отличие от других европейских стран постсоциализма, до сих пор не сформировался мощный левый центр, очевидно, нельзя. Таких причин несколько.
ОШИБКИ НЕДАВНЕЙ ИСТОРИИ
Проблема в уровне развития той социальной базы, на которую может опереться социал-демократия прежде всего, в стойких большевистских традициях, полярном характере национального менталитета и, конечно же, в том, что мы были “родиной социализма” и сверхдержавой. Элементов коммунизма во всех сферах нашего бытия было во много раз больше, чем в любой стране реального социализма Европы.
На мой взгляд, это не главная и уж, бесспорно, не единственная причина. Во-первых, демократическим движением был допущен стратегический просчет. Причем просчет двоякого рода. Одним показалось, что партии вообще себя изжили. Будущее-де не за партиями, а за широкими движениями. При этом ссылались на опыт США, где они, партии, оживают только в период предвыборной борьбы.
Но гораздо больше было тех, кто посчитал, что реальный социализм настолько себя дискредитировал, что по крайней мере два поколения россиян будут зубовным скрежетом реагировать на само слово “социализм”. С 1990 года (и практически до 1993-го) в демократической среде никто и слышать не хотел о социал-демократии, ее предстоящем ренессансе, причем не только в странах посткоммунизма. Лишь отдельные политики и политологи признавали такую возможность. А коли так, то и сама социалистическая идея в некоммунистическом ее выражении, и партии, как носители этой идеи, не могли оказаться в фокусе общественного интереса.
Социал-демократия стала уделом лишь энтузиастов, тех, для которых ее идеалы являются самоценными. Именно благодаря им в стране к началу 90-х годов имелось несколько партий, организаций, клубов социал-демократического толка. С очень ограниченным, если не сказать – ничтожным, влиянием.
Во-вторых, никто из крупных политических деятелей горбачевской эпохи не стал “возиться” с созданием партии или движения социал-демократического толка. Дело не казалось перспективным.
В-третьих, начавшийся в горбачевские времена процесс социал-демократизации КПСС неожиданно прервался августовский путчем 91-го. Это был сильнейший удар по перспективам российской социал-демократии. Известно, что в КПСС было довольно мощное социал-демократическое течение, за которым стояли, помимо соратников Горбачева, многие яркие фигуры: Станислав Шаталин, Гавриил Попов и др. Знаю, что идею социал-демократизации КПСС активно поддерживали Анатолий Собчак, Николай Шмелев, Вадим Бакатин и др.
В-четвертых, в отличие от стран постсоциализма Европы, у нас и демократическая революция фактически растянулась на несколько лет, и чрезвычайно бурные формы приняла поляризация в лагере постсоциалистических сил, как результат Беловежских соглашений и шоковой терапии.
А в итоге политические бури, то и дело возникавшие в обществе, буквально крушили все те силы и течения, которые тяготели к левому центру, к социал-демократии. Сначала обвалился “Гражданский союз”, казавшийся оплотом центризма, а затем стала жертвой двух крайних политических сил и партия Александра Руцкого – одно время на эту партию смотрели (в том числе на Западе), как на прообраз влиятельной социал-демократической партии.
СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО
Вначале делались попытки строить социал-демократию в России “с чистого листа”: в отрыве от наследия КПСС и даже в противовес ему. Ничего путного из этого не выходило. Правда в том, что в годы социализма наиболее активные элементы общества состояли в КПСС (часто не будучи на деле коммунистами). Таким образом, оставалось мало того активного человеческого материала, из которого можно сформировать влиятельную партию, тем более социал-демократического толка.
Не повезло российскому левоцентризму и потому, что слишком поздно пришло осознание логики развития стран постсоциализма. Вообще, надо сказать, теоретическая мысль идеологов постсоциализма, в особенности из среды демократов, оказалась на редкость малоплодотворной. В отклонении политического маятника влево далеко не сразу увидели определенную неизбежность.
Но когда все же пришло осознание этого, как закономерного явления постсоциалистического развития, на каком-то этапе у многих стало тревожно на душе. На левом фланге у нас только коммунисты как реальная политическая сила. И возник знакомый русский вопрос: что делать?
Инициатива принадлежала Александру Яковлеву и, в конечном итоге, вылилась в создание в феврале 95-го Российской партии социальной демократии. Партии, я бы сказал, социально-либерального толка. Она взяла хороший старт, потом несколько замешкалась, потеряв темп, не сумев заявить о себе так, как объективно могла. Карты спутала идея появления двух новых блоков, В.Черномырдина и И.Рыбкина. вскоре стало ясно, что РПСД, возможно, будучи самой влиятельной среди социал-демократических партий (пожалуй, наравне с РПР Владимира Лысенко), не сможет решить задачу формирования левоцентристской альтернативы. И свидетельством служит то, что она сама примкнула к правому блоку Гайдара.
ЯВЛЕНИЕ ИВАНА РЫБКИНА
В России с ее неразвитой политической культурой, политической жизнью вообще, решающую роль, как правило, играет не программа, а личность. Я уже давно присматривался к тем лидерам, кто способен сформировать вокруг себя левый центр. Мне казалось, что такой человек должен обладать известной долей харизмы, быть своим среди рабочих, профсоюзов, уметь находить общий язык с “человеком с улицы”. Поначалу такой фигурой мне казался Николай Травкин. Потом какое-то время я думал о Григории Явлинском.
И вот вдруг в объектив попал “товарищ Рыбкин”, “дважды коммунист” (член КП РФ и Аграрной партии), бывший активный деятель фракции хасбулатовского Верховного Совета “Коммунисты России”. Признаюсь, что когда он был избран спикером Госдумы, я даже расстроился. Я ожидал, что этот пост займет уж по крайней мере не коммунист. Но “дважды коммунист Рыбкин” оказался честным, порядочным человеком, болеющим за судьбу страны, и это-то, как мне кажется, и сыграло решающую роль в эволюции его взглядов.
И не надо ломать голову, почему Рыбкин часто поддерживает линию президента, в то время как по конъюнктурным соображениям он должен был бы от него дистанционироваться. Да потому, что он смотрит на дело не со стороны, он им живет. А кто у нас занят реальным делом? Во всяком случае не “партия критики”.
Если кто и “государственник”, так это именно Рыбкин, принимающий жизнь такой, какая она есть, но стремящийся сделать ее лучше. Но в этом же и уязвимость Рыбкина в условиях, когда все норовят встать в оппозицию правительству, “режиму Ельцина”, все хотят критиковать, разоблачать власть, но мало кто хочет строить новую, демократическую Россию, а еще меньше тех, кто хочет думать, что будет со страной, если мы развенчаем все и вся, посеем сплошной нигилизм в народе. Я отвечу: скорее всего, будет диктатура. Рано или поздно.
ЗА И ПРОТИВ
Что является сильной стороной Рыбкина, что, на мой взгляд, и делает его наиболее перспективным лидером левоцентристских сил? Во-первых, у него безусловно есть харизма. Во-вторых, его эволюция от коммунизма к социал-демократизму проходила (и проходит) у нас на глазах, носит естественный, органический характер. Поэтому он уж никак не “перевертыш”, он не чужд ни социал-демократам, ни тем коммунистам, которые по инерции продолжают водить в КП РФ, АПР, но чувствуют себя на деле больше социал-демократами, чем коммунистами.
В-третьих, он хорошо чувствует настроения россиян, сам вырос из народной почвы. Глядя на Рыбкина, вспоминаешь слова поэта: “здесь русский дух, здесь Русью пахнет”. В-четвертых, общеизвестна гибкость Рыбкина, его нацеленность на поиски компромиссных решений. Он уже доказал, что умеет быть руководителем, умеет мыслить по-государственному. Умеет не доводить дело до белого каления, что немаловажно в нашей стране. Притом, что его потенциал только еще раскрывается.
Но у Рыбкина есть и свои трудности. Его слегка “подставили”, объявив о намерении сформировать левоцентристский блок до того, как он сам об этом заявил. Сделали, так сказать, подарок его противникам, всем тем, для кого “чем хуже, тем лучше”.
Рыбкин так или иначе представляет “партию власти”, против которой наше антиправовое, антигосударственное, интеллигентское сознание бунтует именно потому, что она власть. Как у Крылова: уж тем ты виноват, что хочется мне кушать. Нам очень хочется демократии, но без “начальников”.
СЛОВА И ДЕЛА
Рыбкин молодой, талантливый и удачливый политик, чего тоже не очень любит завистливая российская душа. Его упрекают в том, что он близок президенту и не критикует зубодробительно все то, что делается в стране за пределами его епархии по принципу “после нас хоть потоп”.
А еще в том, что не обещает, что мы уже завтра будем иметь “цивилизованный рынок” на германский манер, “цивилизованную демократию” на манер английский, отправив, хотя бы в Сибирь, всех наших “дерьмократов”, “демокрадов”, а заодно с ними и “номенклатурную приватизацию”, “номенклатурную демократию” да еще в придаток и “криминальную революцию”.
Он ведь еще не обещает и достаток и социальные гарантии по шведскому образцу. К тому же он неимоверно искушен: говорит о социальной справедливости, о необходимости как следует трудиться, наводить в стране порядок и т.д.
Что удалось Рыбкину? Во-первых, показать и доказать, что он вполне самостоятелен как политик, кто бы раньше его не заявил о необходимости создания левоцентристского блока. Он идет своим путем и по-своему решает проблемы.
Во-вторых, он, наконец, создал этот блок. В-третьих, на данном этапе он только выиграл от того, что к нему пока не присоединились лидеры промышленников и профсоюзов. Подчеркиваю, не вижу ничего катастрофичного в нынешнем отходе от него профсоюзников и промышленников (об аграриях не говорю, это особая статья) – потери могут быть разве только в той материальной базе и инфраструктуре, которой они располагают в регионах. Но ведь и у Рыбкина там есть свои опорные точки. “Избирательный блок Ивана Рыбкина” – это то, что надо. Россиянин с трудом переваривает, когда у какой-то партии или блока сразу много лидеров.
В-четвертых, он использует, по-моему, очень тонкую тактику: он никого не отталкивает, всех призывает присоединяться к его блоку, все время работая на электорат. Опыт Явлинского и Жириновского показал, что успех блоку на выборах обеспечивает прежде всего сам лидер, его имидж, привлекательность в глазах избирателей. Все остальное (деньги, поддержка СМИ и пр.) многое значит, но всего не решает.
ПРОСЧЕТЫ И ПРОМАХИ
Что пока не удалось Рыбкину? Наверное, создать мощный интеллектуальный штаб, мозговой центр. Его платформу, изложенную на учредительном съезде блока, я бы оценил на троечку с минусом. В ней нет ярких, запоминающихся тезисов, хватающих за душу избирателя апелляций, мало такого, о чем не говорилось бы в других программах.
А уж такие вещи, как “губительная политика правительства”, “бездарно растраченный переходный период”, “удушение демократии в зародыше” и пр., следовало бы безвозмездно (и с благодарностью за принятие) передать “катастрофистам” С.Глазьеву, С.Говорухину и Ко. Они не красят спикера. Ему, очевидно, еще предстоит найти критический, но свой подход к политике правительства, а не довольствоваться подобранным где-то … не буду выражаться, хламом.
Хотя и Рыбкина можно понять: его постоянно бьют за лояльность к президентской власти и хотят услышать от него то, что, наверное, и услышали. Так сказать, каков вопрос, таков и ответ. Критиковать, так критиковать.
Пока не удалось Рыбкину добиться и популярности, точнее даже “узнаваемости” в масштабе России, адекватной масштабы его личности и той роли, которую он объективно играет в российской политике. Но это еще можно наверстать.
Алексей КИВА, политолог
