ПРОЛОГ
На последней пресс-конференции, посвященной “Кинотавру”, Марк Рудинштейн с чувством глубокого удовлетворения рассказывал, что взял на работу молодого, энергичного и в высшей степени предприимчивого молодого человека по фамилии Чесноков. Взял не с улицы, а по рекомендации своего давнего друга и киносоратника, профессора ВГИКа Вадима Михалева. Новым сотрудником Марк Григорьевич был очень доволен. Тот, едва успев войти в курс дела, уже ремонт в офисе сделал (сметы Марк Григорьевич к тому моменту еще не видел, а в человечество еще верил), фонтанировал идеями (в основном, как водится, о том, как быстрее потратить большие деньги), и на все предложения начальства отвечал, как пионер: “Всегда готов!” или как Владимир Ильич: “Есть такая партия!”. Даже сотрудники в нем души не чаяли.
Давать бразды правления в руки молодежи нынче модно. Бойцовский дух, здоровое честолюбие, способность принимать нестандартные решения (со стандартами вчерашние отроки не очень-то знакомы), готовность стойко переносить физические и моральные нагрузки делает представителей молодого поколения желанными сотрудниками любого здравомыслящего начальника. Если бы не одно “но”. Бодрый хищник, пущенный в огород без присмотра, быстро схавает бизнес, заодно своего благодетеля, вооружится нужными связями и отправится дальше, вверх по служебной лестнице.
Самое забавное, что многие карьерные взлеты сегодня строятся именно на “просерах”. То есть, если просрать где-нибудь чей-нибудь миллион долларов, причем просрать со свистом, то существует большая вероятность в следующий раз получить уже два миллиона на очередной гениальный проект. И хорошо, если доверчивому работодателю после такого сотрудничества удастся вырвать изо рта юного хозяина жизни хотя бы остатки куска, который тот готов был с аппетитом проглотить.
Используя торговую марку известнейшей кинокомпании, Чесноков пытается натянуть одеяло на себя, воспользовавшись доверчивостью и связями своих бывших работодателей (Олега Ивановича Янковского и М.Г.Р.). Это не первый и не последний прихват подобного рода; авантюристами и самозванцами всегда была полна земля русская; и зачастую она, земля эта, становилась лишь плацдармом для закордонных вояжей. Например – в Канны. Теперь уже непонятно, будет ли французское “Эхо “Кинотавра” иметь отношение к самому “Кинотавру” или его собрату фестивалю в городе Канны: решать это будет… кто?
На “Кинотавре” Марк Рудинштейн выглядел озабоченным, хотя дела фестиваля шли отлично. Но до Марка Григорьевича стали доходить разнообразные слухи о его новом вице-президенте с душистой фамилией, репутация которого оказалась не менее ароматной чем чесночный перегар. И амбре это должно отпугивать тех, кто имеет дело с Чесноковым. В “Кинотавре” сейчас нет работника по фамилии Чесноков, и он не имеет никакого права представлять кинокомпанию, выступать от ее имени. И все, кто хочет иметь дело с “Кинотавром”, должны это знать.
Предоставляем слово основателю “Кинотавра”.
МАРК РУДИНШТЕЙН О КАННЕ И “КИНОТАВРЕ”
– Произошло следующее. В конце прошлого года ко мне пришел Вадим Михалев и привел известного кинодеятеля Олега Чеснокова. Слухи о нем ходили разные, в основном недоброжелательные: его никуда не брали, его выгнал Михалков, отстранило от своей деятельности Госкино, где он, похоже, проворовался, он был когда-то президентом дистрибьюторской организации России. Это все были попытки Остапа Бендера с периферии, который при помощи обаяния пытался войти в структуры. Его все отстранили, но я как человек, который и сам часто испытывает на себе недоброжелательность, все уговоры не связываться с ним игнорировал. Поверил в то, что все, как бывает, использовали мальчика и выгнали. И принял его на работу в должности ни больше ни меньше как вице-президента кинокомпании «Кинотавр». Вот и сегодня я разговаривал с людьми, которые с ним тесно сотрудничали: «Если бы вы нам позвонили, мы бы сразу вам более подробно все рассказали, и вы не совершили бы этой ошибки!».
Первое время он действительно проявлял довольно-таки большую активность. Среди многочисленных его проектов, ни один из которых впоследствии не был выполнен, значился и проект проведения “Кинотавра” в Канне. Обставлено все это было следующим образом. Мэрия Канна с удовольствием, учитывая большой наплыв русских туристов, предлагает нам ежегодно закрывать у них сезон фестивалем русского кино в содружестве трех организаций: мэрия Канна, кинокомпания «Кинотавр» и Академия русской культуры в Ницце. Эта Академия сначала засела у меня в голове, но я как-то не придал этому значения. А первое, что мне было предложено, это стать ее членом. Я спросил, кто остальные члены, мне стали перечислять Табакова и прочих уважаемых персон. Когда же я позвонил Табакову и просто спросил по-дружески – я тогда еще ни в чем не сомневался, что это за академия, членом которой он является, он мне ответил: «Да так, кто-то позвонил и изложил какую-то идею о создании академии культуры в Ницце. Спросили, не против ли я стать ее членом, я и сказал, что не против. А после этого никто ко мне больше не обращался, и что это за академия, я не знаю». Потом, уже в Париже я выяснил, что там тоже никто ничего не знает об этой организации, кстати, и по сей день ситуация не изменилась.
Но дело не в этом. Потом мне пришел этот телекс из Канна. И некоторые сомнения, которые меня обуревали по поводу того, зачем все это Канну надо, отошли в сторону. Я выделил на это двадцать тысяч долларов, мы начали готовить большую пресс-конференцию, послали Чеснокова в командировку в Ниццу. И здесь надо вспомнить еще об одной женщине, Мелони Мильберт, она не совсем француженка, и ее статус во Франции не совсем понятен. Она как бы представляет французскую сторону академии, в то время как здесь – также на бумажках – появились такие академики, как Чесноков и Михалев. Причем, надо сказать, что в тот момент, когда все начиналось, Михалев был другом семьи, и у меня не было подозрений, что он участвует в этой игре…
Чесноков много ездил по командировкам, потом мы все отправились во Францию, провели там пресс-конференцию, и тут, когда я оказался у бывшего президента ФИА Бриссона, у меня впервые зародились сомнения. Он спросил: «А вы знаете, сколько стоит самое обычное место в “Хилтоне”?» Я в шутку ответил: «Какая мне разница, если они за это берутся?». А он говорит: «А вы проверьте – “Хилтон” не так легко дает такие деньги». Действительно, чтобы принять шестьдесят человек, хотя бы по среднему разряду, – это больше чем сто тысяч долларов. Вообще со слов Чеснокова, город Канн должен был выделить сто тысяч долларов, но не именно на “Хилтон”, а вообще на проведение мероприятия. Это как бы входило в услуги, предоставляемые мэрией Канна.
Я проверил: никаких договоров на эту тему не было. Все это был блеф, блеф человека, который подставил нас – “Кинотавр” – как локомотив: пресс-конференция, фильмы, все расходы и знакомства, которые он благодаря нам приобрел. Например, к нам приезжал директор Каннского дворца, на встречу которого я выделил достаточно солидные деньги и которую провел он. Как раз после пресс-конференции в Париже я задал несколько вопросов, на которые не получил ответа, и потребовал разъяснений по приезде. В результате, приехав, Чесноков резко подал заявление об уходе. Хотя, как оказалось, и прихода-то особо не было, он обманул меня, не сдал трудовую книжку…
Но уходя, он сказал, что, мол, проект мы начали вместе и будем вместе его заканчивать. В это время я полностью посвятил себя Сочинскому фестивалю и постепенно начал узнавать, что мы, оказывается, уже не организаторы, а как бы участники фестиваля в Канне. Хотя по проекту договора мы были ответственными за программу, за фильмы, за творческую группу, за все, что называется телевидением, журналистами, и все остальное…
Мне не ясно, кто спонсоры. Говорят, что «Русское золото», хотя это пока нигде не афишируется. Но, видимо, если это так, надо предупредить «Русское золото» о нечистоплотности этого дела. Французские репортеры, с которыми я общался, в свою очередь говорят, что «Академия русской культуры в Ницце» – фиктивная организация, и никто ее не знает. На днях мне звонил оттуда один журналист, интересовался ситуацией, когда я ему рассказал, он ответил: «Да, мы прекрасно знаем, что этого практически не существует». То есть авантюра чистой воды. Фактически жульничество. Более того, пообещав появляться после Сочинского фестиваля, Чесноков исчез. Правда, сейчас я знаю, где он находится, у меня есть его телефоны, но дело не в этом. Сейчас предпринимается попытка сделать все в обход нас. Они сейчас звонят журналистам, приглашают их без нашего ведома. Теперь я понял, что это система вхождения через крупные фигуры, к примеру, Михалкова, а в данном случае меня, то есть «Кинотавра», в кинобизнес и попытка закрепиться на Олимпе, или, по крайней мере, сорвать какой-то денежный куш. Он его и сорвал. Только лично им самим было истрачена пятизначная сумма в долларах, отчетов за которые я не получил. И вряд ли получу.
Многие режиссеры, которым Чесноков сейчас звонит, не поедут и не дадут свои картины. Но кое-кого, менее значительного, вполне возможно, что он уговорит Канном. В общем-то мне наплевать на то, состоится это или не состоится. Мне важно, чтобы все знали нравственную подоплеку этого дела.
И ЕЩЕ
В завершение надо прокомментировать статейку под ханжеским заголовком “Бедный “Кинотавр”, которую 22 июня напечатала весьма популярная газета. В том материале досталось всем. И “шоу-бизнесмену” Сергею Лисовскому, который-де умеет лепить конфетку из чего угодно; и Никите Михалкову, “посмевшему” осветить своим присутствием закрытие фестиваля; и, конечно же, организатору и создателю престижнейшего киномероприятия страны. Комментировать этот текст можно долго и злорадно, но стоит ли? Ведь автор этой публикации в прошлом году уже получил “награду” от своих коллег: он стал абсолютным победителем в номинации Podonok of the Year. На том и стоит. Кстати, с господином Чесноковым, учитывая ориентацию обоих, могли бы составить хорошую пару (к черту, надоело быть политкорректным, иногда так хочется назвать вещи своими именами).
Е.ЛИСОВСКИЙ