СТАРШИЙ ЗА МЛАДШЕГО НЕ В ОТВЕТЕ

Опубликовав в 19-м номере беседу с Виталием Соломиным, мы пообещали напечатать интервью и с его младшим братом ЮРИЕМ. Слово надо держать…
- Юрий Мефодиевич, по вашему мнению, актер перестает быть актером, когда у него, кроме обычной гримуборной, появляется огромный служебный кабинет с секретаршей в приемной?
-
Во-первых, у нас одна приемная на двоих – на директора театра и художественного руководителя. В Малом театре более 500 человек. Плюс еще наше Щепкинское училище. У каждого из сотрудников, студентов свои проблемы, заботы, нужды. Нужно же как-то регулировать процесс. Но двери у меня всегда открыты для коллег, нет никаких приемных часов, регламента. Да ничего подобного и быть не может. Актер такое существо, что может в два часа ночи захотеть поговорить по телефону…
И вообще вся жизнь у нас псостроена столь хитро, что худруку приходится заниматься, помимо творчества, еще какими-то звонками, что-то доставать. Например, выбивать квартиры. Нам уже три года ни одной не дают. А талантливые актеры почему-то имеют обыкновение рождаться не только в Москве.
- Я об этом же, собственно, и спрашиваю: не боитесь ли вы, погрязнув в море забот, превратиться из артиста в чиновника?
-
Не стану скрывать: все это сказывается на творчестве. И все же я счастливый человек, несмотря ни на что. Не могу сказать, что мне как-то по-особенному трудно. Меня всегда спасало то, что не было свободного времени постоять, посмотреть на себя в зеркало, полюбоваться. Я всю жизнь трудился и всегда на трех работах. Вот уже лет 30 так. Прежде всего, это театр, который я никогда не бросал, это кинематограф и, наконец, это моя преподавательская деятельность. Без всего этого я уже жить не могу. Не многовато ли взвалил? Но все в русле единой профессии, где одно дополняет другое. Сам не знаю, как я умудряюсь успевать, откуда берутся силы. Конечно, велика заслуга моей терпеливой семьи. Там все творческие люди, они все понимают. Жена работает со мной в училище, помогает. Без нее мне было бы совсем трудно.
Но вообще-то у меня есть правило: я о семье не говорю ни слова, ей и так достается очень много всякого из-за моей популярности. Поэтому стараюсь домашних оставлять в тени. Я отвечаю за все, они тут ни при чем.
- И все же…
-
Чтобы вы не сочли, будто я совсем темню, скажу, что дочка у меня тоже связана с искусством, но не артист, а музыкант.
Ну так вот. Возвращаясь к вашему вопросу. В кино я два года не снимался. Когда пошел на министра, чем-то надо было жертвовать. Я оставил за собой театр и училище, отказавшись на время от кино. Фильмы с моим участием, правда, продолжают появляться, но это из тех, которые снимались раньше. Сейчас приступаю к новой работе. Выбирал долго, без спешки, предложений хватало. Это будет историческая лента. XII век, версия сохранения для потомков крупнейшего литературного памятника – “Слова о полку Игореве”. Я не руководствовался никакими конъюнктурными соображениями, сегодня просто не угадаешь, что модно, что нет. Меня волновало другое, то, что мы совершенно не знаем своего прошлого.
В фильме я выступаю в качестве режиссера и актера.
В театре я играю старые роли, последние два года ничего нового не репетировал.
- Куда ни кинь, всюду двухлетняя заминка из-за министерского кресла. Признайтесь, жалели, что соблазнились тогда чиновничьим портфелем?
-
Эта тема мне не слишком приятна. Есть в ней какой-то нездоровый интерес. Бывший президент, бывший министр… Но если уж мы решили во всем равняться на Запад, посмотрите, как там. Правительство ушло в отставку. И что? Его никто на плаху не ведет. Люди возвращаются к работе по профессии. Так и я. Ушел в отставку и стал больше внимания уделять театру, кино. Вот если бы ничего, кроме как сидеть в кресле, я не умел, тогда пожалуйста. А так не вижу трагедии: поработал, уступил место другому.
- Хорошо, я попытаюсь поставить вопрос иначе.
-
Попытайтесь…
- Согласившись быть министром, вы больше приобрели или потеряли?
-
Ну, во-первых… Нет, я очень трезво к этому отношусь. Я с самого начала говорил, что не собираюсь задерживаться в министерстве. Мне хотелось и сейчас хочется помочь нашей культуре, нашему искусству, без которых я лично, как песчинка в этом огромном океане, существовать не могу. Я думаю о последующих поколениях, о наших детях, учениках и стремлюсь к тому, чтобы меня, моих ровесников, тех, кто сегодня при власти, в будущем не проклинали. Чтобы нас вспоминали добрым словом. С этим ощущением я пошел на Голгофу, пркрасно понимая, что меня ждет. Я ведь до этого два года руководил театром, мог сопоставить. Так что знал, в какое пекло лезу. Поэтому ни о чем и не жалею.
- Как худрук театра своему брату вы поблажки делаете?
-
Нет, вообще родственникам никогда дополнительных льгот не даю.
- У вас с Виталием Мефодиевичем общая гримуборная. Вы часто оказываетесь в ней вдвоем?
-
Так случилось по репертуару, что мы играем в разных спектаклях, поэтому…
- А вне театра встречаетесь?
-
Редко. Когда мама была еще жива, тогда – да, чаще. Мама цементировала нашу семью. Ну а сейчас у каждого своя жизнь, свои заботы. Мы оба очень загружены работой.
- Но домами-то дружите, семьями видитесь?
-
Бывает. Бывало, во всяком случае.
- Как старший брат вы прежде патронировали Виталия, помогали ему?
-
Пожалуй, всех нас патронировала мама. До последних дней она была за старшую. Хотя, конечно, как мужчина главным считался я. Отец у нас рано умер… По отношению же к Виталию я никогда не испытывал привилегированного положения.
- Вы почти не снимались с братом в одних картинах?
-
Да, за исключением “Даурии” и “Летучей мыши”. У него свое амплуа, у меня свое. И режиссеры нас нечасто сводят, думая, видно: раз их двое, то они еще чего-нибудь там… Ну, разные бывают моменты.
- Судя по вашим ролям, складывается впечатление, что Виталий более шебутной, легкомысленный, а вы всегда такой правильный.
-
Я всяких персонажей играл. А в жизни я взрывной и даже крикливый. Мне это некоторые в вину ставят. Но, считаю, главное, чтобы человек был честный и не делал гадостей. А станет ли он кричать, добьется ли всего тихо – тут уж особенности психики, характера… Я очень обидчив, но, как думаю, не злопамятен. Т.е. я не стараюсь отомстить, просто вычеркиваю обманувшего меня человека из списка друзей.
- И по отношению к брату вы столь же строги?
-
Он брат и этим все сказано. И потом… Как в анекдоте: я умнее, потому что больше получаю. И я старше.
Кто-то, возможно, пытается вбить между нами клин, но я прекрасно знаю, что если у меня, не дай бог, случится несчастье, первым, кто примчится на помощь, будет Виталий. Я ответил на ваш вопрос?

Андрей ВАНДЕНКО.


Андрей Ванденко

Победитель премии рунета

Оставьте комментарий

Также в этом номере:

НУЖНО ЛИ НАМ ОТКРЫВАТЬ АМЕРИКУ?
НАШ ОТВЕТ ЧЕМБЕРЛЕНУ
О НОВОЙ КНИГЕ ЭДУАРДА ЛИМОНОВА
ЗАЩИТА ИЛЮМЖИНОВА
ХИТ-ПАРАД ВАЛЕРИИ НОВОДВОРСКОЙ
ПОРТРЕТ БУДУЩЕГО ГАЗЕТНОГО МАГНАТА В СЕРЕДИНЕ ПУТИ
ЕСТЬ ТАКАЯ ПАРТИЯ, КОТОРАЯ ХОЧЕТ ЕСТЬ


««« »»»