Проблемы правосудия в России

Часто звучат разговоры о том, что наша страна опять идет не по тому пути. Что снова мы шагаем в неведомое никуда, под незримым руководством непонятных никто, потому что люди, управляющие нами зримо, не соответствуют ничему, не нравятся никому, не внушают доверия ничем, и ни с чем особо не справляются. Принято считать, что современный российский универсум – довольно мрачное место, где все существуют сами по себе и озабочены лишь личными, шкурными интересами. Причины хронических неудач нашей многострадальной, но оттого не менее любимой Родины, видятся всем в разных аспектах политического устройства.

Независимый юрист Фархад САМАТОВ, один из лучших в стране специалистов по вопросам конституционного контроля, обладающий большим багажом выигранных сложнейших дел в судах, поделился, с НВ своими соображениями на эту тему.

Почему вы придаете такое большое значение Конституции и всему, что из нее вытекает?

– Я всегда преклонялся перед конституционным правосудием. И в юности был уверен, что Россия пойдет нормальным путем развития, тем, которым уже прошли страны Западной Европы. Я надеялся, что именно конституционный суд окажется тем органом, который сможет решать споры между разными ветвями власти, и что Конституция станет тем документом, который будет определять правовые акты и всё нижестоящее законодательство.

– Но мы пошли другим путем?

– В девяностые годы много говорили о необходимости четкого разделения всех ветвей власти, но впоследствии отошли от этой установки. Поначалу предполагалось создать систему сдержек и противовесов, при которой каждая власть, обладая определенными возможностями, будет ограничена своими пределами. Такая система позволила бы создать структуру, в которой быть госчиновником означало бы быть обычным работником, у которого нет никаких особых льгот, возможностей или экстра-полномочий. Мы же пошли по латиноамериканскому пути – создана суперпрезидентская республика, где президент решает все вопросы, вплоть до того, вкручивать лампочку в подъезде, заасфальтировать дорожку перед домом или нет. Но это, безусловно, не должно быть функцией президента!

То, что мы имеем – ситуацию, когда президент и премьер могут решить любой вопрос, это неправильно. Получается, что жизнь в стране строится по монархическому принципу, сверху. А по демократическим стандартам ни одна ветвь власти не должна иметь приоритета. Власть должна быть построена снизу – самосознание, самопонимание населения, затем его самоорганизация. Взять хотя бы французов, которые чуть что выходят на улицы и начинают добиваться восстановления своих прав. А у нас народ очень инертный. Никто никуда не обращается, потому что намного проще решать по старинке, обивая пороги госучреждений, или дождаться интернет-общения с президентом и задать ему свой вопрос. А потом ждать, когда президент отдаст соответствующее распоряжение. Все это говорит об отсутствии правовой культуры и правосознания.

В России вообще всегда было противоречие между очень красивыми бумагами и практикой жизни. Конституция 1936 года была самой демократичной в мире, но мы знаем, чем все это закончилось. Формально у нас и сейчас демократическое общество, однако, выборы губернаторов отменили. Не прижилось. Президенту проще управлять сверху. Так что и фактически, и формально наблюдается перекос в сторону президентской власти.

– Но демократическое общество все же наличествует?

– На сегодня мы имеем парадоксальную ситуацию. Раньше власть, заигрывая с населением, декларировала, что мы строим демократию, заимствуя лучшие западные институты и оправдавшие себя способы организации социума, а сейчас подобной риторики больше не слышно. Президент заигрывает с населением на бытовом уровне – заходит в булочные, смотрит цены. То есть раньше подразумевалось, что граждан должно заботить то, как будет организована власть, ими управляющая, предполагалось, что они сами должны вникать в нюансы государственного устройства, публично обсуждать связанные с этим проблемы, сейчас же власть ограничивается старым добрым принципом «хлеба и зрелищ».

– При Ельцине была автономная власть на местах, а чем все кончилось…

Ельцин не особо занимался управлением страной, его гораздо больше интересовала борьба с политическими оппонентами. Он искал поддержки у региональных лидеров, что и привело к чрезмерной автономии регионов. Действительно, дело доходило до того, что законы России действовали на территории республики Тыва лишь в том случае, если не противоречили законам этой республики.

– А что сейчас?

– Мы по-прежнему живем в «эпоху перемен», когда очередному президенту нужно кого-то задавить, с кем-то справиться, разобраться с клановыми структурами, короче продолжаем существовать на фоне нескончаемых политических экзерсисов. Эксперимент с парламентской республикой закончился расстрелом Белого дома, президентская республика тоже не устояла – скатилась к латиноамериканскому формату. Сейчас идет ещё большая консолидация власти, что, как ни странно, для России в целом хорошо. Не буду оригинален, если скажу, что для России более привычна монархия. Монархия была бы в целом хороша, если бы не один ее печальный аспект – неудачность рождения. Когда приходит неудачный наследник, страна катится в пропасть, что прекрасно понимали американцы, создавая президентский вариант управления.

– Так что же для нас лучше всего?

– По уму в России должна быть нормальная выборная монархия.

– Значит все равно выборы?

– Конечно, просто подходить к ним надо обдуманно. У нас в девяностые годы выбирали всех и вся путем прямых выборов, полагая, что выборы для России – однозначно хорошо. И это так. Но главный принцип был: «лишь бы не коммунист!», то есть из системы управления исключались люди, которые ладили с прошлой властью, что было неправильно.

Мы могли пробовать и другие варианты. Да и сейчас возможно создание системы выборщиков, как в США, но это приведет лишь к удорожанию процедуры выборов. Можно пробовать израильский вариант – народ избирает депутатов, а они уже выбирают президента. Но тогда система должна быть устроена таким образом, чтобы депутата можно было отозвать. А у нас института отзыва уже нет. К тому же выборами занимается группа профессиональных продюсеров, которые за определенные деньги успешно манипулируют общественностью. Если у нас президент будет избираться законодательным собранием, то исполнительная власть окажется под пятой законодательной, президент быстро станет одним «из», а сама исполнительная власть превратится в ответвление шоу-бизнеса.

Как бы то ни было, народ всегда достоин своего правительства. И как ни улучшай систему информирования населения, это не приведет к его большей компетентности в вопросе выбора. Дело в том, что политика – это особый вид деятельности, и чем спокойнее жизнь в стране, тем меньше люди ею интересуются. Политикой должны заниматься профессионалы, получившие соответствующее образование, и никаких дополнительных льгот и привилегий этот вид деятельности давать не должен.

– Какой, по-вашему, должна быть судебная власть в нашей стране?

– Она должна быть автономной, на самом деле независимой. Все понимают, что наша судебная власть хоть и стала более профессиональной (теперь ее представители лучше знают и законодательство, и процесс), но я все больше сталкиваюсь с тем, что судьи при этом все чаще принимают совершенно необоснованные решения. Да и само правосудие часто приобретает характер торговли. И если раньше факты коррупции были единичными, то теперь такова система.

Опытные адвокаты успешно прячутся за институтом заседателей, превращая процесс в фарс. Ведь коллегии заседателей состоят из людей, далеких от права, перед которыми выступают профессиональные юристы. Исходя из внутренних убеждений, заседатели должны принять только одно решение – виновен обвиняемый или нет. То есть перед ними разыгрывают спектакль, и все зависит о того, кто лучше выступит. Не надо забывать, что институт заседателей создавался во времена Александра II и не от хорошей жизни. Тогда для реализации масштабной судебной реформы не хватало компетентных судей, а те, что были, были коррумпированы. На сегодняшний день нередки случаи, когда адвокат активно «работает» с заседателями. И тогда, даже если вина совершенно очевидна, несколько присяжных могут ее не признать.

– Так что же делать?

– Нужно искать баланс между возможностью влиять на судей и попыткой создать независимую коллегию. Наши судьи фактически госчиновники. Они связаны по рукам и ногам, в отличие от американского или немецкого судьи, и это делает их уязвимыми. Поэтому заинтересованные лица часто находят способы влияния на них.

– Тем не менее, историй о судьях-олигархах не слышно…

– Цеховики в СССР тоже ездили на дешевых машинах. Сейчас люди с высокими доходами далеко не всегда их демонстрируют. Но если посмотреть, где учатся дети судей, где реально живут их родственники, то многое станет понятным. Умные люди никогда не показывают уровень достатка.

– А по какому принципу назначаются судьи?

– Суды общей юрисдикции рассматривают уголовные и гражданские дела между физическими лицами. Мелкие дела рассматривают мировые судьи. Уровень районных судов – это уже федеральный уровень. Порядок наделения полномочиями судей зависит от уровня должности, которую занимает судья. Судьи Верховного Суда назначаются Советом Федерации по представлению Президента России, которое вносится с учетом мнения Председателя Верховного Суда. Судьи федеральных судов общей юрисдикции назначаются Президентом РФ по представлению Председателя Верховного Суда. Назначение кандидатов на должности судей производится только при наличии положительного заключения соответствующей квалификационной коллегии судей. Таким образом, федеральных судей общей юрисдикции у нас назначает Президент РФ. Изначально предполагалось, что это обеспечит независимость судей. Но они, благодаря подобной системе, оказываются зависимыми от администрации президента.

По закону судья несменяем и назначается без ограничения срока. Предельный возраст пребывания в должности судьи федерального суда – 70 лет. Полномочия судьи прекращаются или приостанавливаются по решению соответствующей квалификационной коллегии судей. Но если он попадается на коррупционной сделке или чем-нибудь подобном, его снимают. Сначала органы дознания сообщают об инциденте, потом с судьи снимают иммунитет, после чего он уже может быть привлечен к ответственности. Чтобы стать судьей нужно сдать квалификационные экзамены, показать, что обладаешь определенными знаниями, стажем работы, соответствующим образованием.

– У вас были в семье юристы?

– Нет, все были медиками. Мама училась в медицинском. Отец и брат – военные врачи, работали в военно-космической медицине начальниками медслужб. Отец уже на пенсии, а брат в отставке, но оба продолжают работать врачами.

– Как же вас занесло в юриспруденцию?

– Так получилось, ведь я родом из СССР… С 14 лет состоял в комсомоле, был активным общественником, работал в райкоме комсомола. Вообще комсомол я воспринимал как «клуб по интересам» – мне там просто нравилось. А после школы мне неожиданно предложили отправиться в Москву и поступить на юридический факультет Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы с направлением от обкома партии – иначе туда документы не брали. Но в год моего предполагаемого поступления был введен двухлетний трудовой стаж для абитуриентов, поэтому документы у меня все равно не взяли. Я вернулся домой жутко расстроенным. Жили мы тогда в городе Иваново, по месту службы отца, поэтому я поступил на Ивановский юрфак, который и закончил с красным дипломом.

Таким образом, выбор профессии был постулирован романтическими представлениями о ней. Романтиком я был долго – уже будучи студентом продолжал работать в райкоме комсомола и вел параллельно юридическую практику. Страна в те годы бурлила. По комсомольской линии я все время разбирался с какими-то спорными делами, выступал как рефери, был независимым арбитром для окружающих. Но судить кого-либо в качестве судьи всегда считал себя не в праве. Я к судейству отношусь очень серьезно.

– Вы дружите с судьями?

– Да, у меня много друзей и одноклассников стали судьями. И им очень не просто. По моим наблюдениям, не менее трети судей в конце концов отходят от норм законности, справедливости и разумности. Система сильнее человека – за несколько лет она выстраивает под себя. Когда человек приходит работать в суд, он сразу попадает в зависимость от председателя суда, наделенного дополнительными правами, связанными с процессуальными моментами. Председатели судов, к примеру, расписывают дела. Многое зависит, конечно, и от того, какие судьи работают в конкретном суде. Между ними существует распределение обязанностей, у каждого своя специализация, про всех все известно.

Поэтому новый человек в этой системе выживает с трудом. И многие теряют на этом пути здоровье. Конечно, времена, когда клиент просто ловил судью и прессовал его, давно прошли. Теперь это делается цивилизованно. Ведь наш судья лишь формально независим – у него есть бытовые проблемы, а такие вещи, как премии или квартира, зависят именно от председателя. Поэтому если не выполнять его требований, жизнь усложнится сверх всякой меры.

– Обращения в суд бывают эффективными?

– Конечно. И всегда есть несколько способов решения любого юридического вопроса, в том числе и через суд. Например, вы хотите оформить право собственности на земельный участок. Вы можете пойти по «большому кругу» и начать собирать тысячи справок, решать вопросы с десятком организаций, а можете пойти в суд. Получив решение через суд, вы потом просто его регистрируете – решение суда обязательно к исполнению. Так что, если против вас никто «не играет», суд может помочь решить любую проблему.

– Что, кроме «заноса», может помешать принятию справедливого судебного решения?

– Для обывателя суд – это кабинет, где сидит человек, ничего о нем не знающий. И исходить судья может лишь из той информации и доказательств, которые будут ему предоставлены. Документы и доказательства формируются двумя способами: либо вы их собираете сами, либо получаете через различные органы, например, МВД. Если вы обращаетесь в полицию, то результат для вас может получиться, ровно противоположный ожидаемому. Если же вы миновали МВД, то в суде ваше слово будет звучать против слова оппонента. Суд всегда оказывается в заложниках тех бумаг, которыми располагает. Собственной системы дознания у него нет. И если ему не то принесли, то он не может справедливо судить по определению. И даже если здравый смысл вступает в противоречие с документами, судья не может принять решения, не базирующегося на данных следствия. Его возможности маневра очень ограничены.

– Значит именно МВД правит бал?

– Да. Часто именно полиция многое определяет. И сейчас любое изменение в системе МВД надо приветствовать. Потому что МВД стало неконтролируемой структурой, с жесткой вертикалью финансовых взаимоотношений. Уже неоднократно говорилось о том, что это министерство является насосом, который качает доходы снизу вверх, и защищает само себя. Его сотрудники не заинтересованы в снижении уровня преступности, как гаишник не заинтересован в том, чтобы ДТП на дорогах было меньше. Чем выше уровень нарушений, чем менее понятны правила, тем выше доход ведомства. Порядка все это точно не добавляет – так, поскольку заработки гаишников, например, никак не связаны с наличием или отсутствием пробок, они с ними и не борются! По факту гаишник не нужен даже для того, чтобы зафиксировать ДТП. Заработок сотрудников МВД никак не зависит от общественного мнения, а вот полицию надо было бы серьезно реформировать, а не просто переименовывать. Хорош был бы американский образец – это когда шериф получает больше в том случае, если работает лучше.

– Вы успели вступить в КПСС?

– Я бы вступил в КПСС не развались Союз. Сейчас я понимаю, что коммунистическая риторика оказывала на меня большое влияние. Идеология не анализировалась мной с точки зрения разумности – она была формой веры. Мне и моим друзьям реально казалось, что мы можем перевернуть мир. Переоценка произошла довольно поздно, когда я приехал по обмену в Голландию в 1995 году. Там я увидел, что можно жить без всякой риторики! Что есть социализм без лишних слов. Тогда я словно со стороны взглянул на свою страну и был жутко удивлен, увидев, что система, на которой она строилась, не только неправильна, но, часто, и смешна.

– Неужели раньше все виделось таким уж радужным?

– Нет, конечно… Сомнения возникали. Серьезно повлиял расстрел Белого дома. Я был категорически против установки Ельцина на централизацию власти, считал, что это неправильно. Иллюзии, разумеется, умирали постепенно, но окончательно рассеялись именно в Голландии, где я увидел людей, живущих в другой реальности.

Вернувшись, я принял православие. В Голландии я много общался со студентами-философами, католическими священниками (университет, в котором я проходил стажировку, был католическим), но, вернувшись в Россию, серьезно все обдумал и остановился именно на православии.

– А как вы относить к усилению роли РПЦ?

– Я дистанцирую себя от церковного официоза. Потому что многое из того, что сейчас делает церковь, я не одобряю, хоть и не считаю себя вправе осуждать. Церковь, по мне, должна быть вне светской власти. И меня смущает централизация власти в стране и слияние ее с церковью.

– Так какое же политическое устройство для России лучше всего?

– Ближе всего к идеалу скандинавский вариант. Там работает система действующего социализма. Но в России это невозможно из-за размера территории и полиэтничности населения. В моноэтнических странах с высокоразвитой экономикой удалось то, что не удалось в СССР – 70% дохода идет на социалку, а 30% остаются работнику. Но он много получает от социальной системы. У нас тоже к этому стремились. Зарплата была 120 рублей, но медицина, жилье, отпуск, детские сады – все это было бесплатным. И транспорт был исключительно дешевым. Просто организовано все было плохо, а они то же самое сделали хорошо.

Государство там отвечает перед гражданином, несмотря на то, что экономика построена по капиталистическому принципу. Нечто подобное пытается воспроизвести Китай. Но у нас и это не получится, потому что мы индивидуалисты, в то время как китайцев держит общинный дух. Они готовы отказывать себе в минимальных потребностях, чтобы получить все потом. И они получат. А наши отцы и деды уже отказывали себе в 30-х, 40-х годах, все было развращено в 70-е, 80-е, а последние 20 лет мы взрастили крайне индивидуалистическое поколение и сформировали общество, где люди думают только о своих проблемах. И поскольку не уверены в завтрашнем дне, тащат всё, что только могут унести.

– Как вы решаете вопросы совести в частной практике?

– Я берусь лишь за те дела, которые не требуют от меня жестокого внутреннего компромисса. Потому что какой-то компромисс всегда есть. Помню, я защищал однажды человека, который попался с наркотиками в особо крупном размере. Я должен был заняться этим делом, и я отработал честно – развалил его, потому что при сборе доказательств были совершены грубые процессуальные нарушения. Но чувствовал себя при этом не очень хорошо.

Бывают и другие ситуации: берешься за дело с энтузиазмом, а по мере развития событий взгляд на клиента резко меняется ввиду поступления новой информации. Особенно часто такое случается в бракоразводных делах.

– Не собираетесь ли впоследствии заняться политикой?

– Таких амбиций у меня пока нет. Не вижу себя ни политиком, ни чиновником, хотя судьба страны мне не безразлична. Но я слишком «интеллигентен» для нынешнего момента. В политике нужно быть готовым работать локтями, а не здравым смыслом или логикой. И нужно быть готовым осуществлять не безболезненные практические шаги.

– А уехать из страны вам никогда не хотелось?

– Идея уехать, конечно, была. Предложения есть и сейчас. Но куда бы я ни поехал работать, я все равно вернусь.

Беседовала Анастасия ТОЛКУНОВА.


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


2 комментария

  •  Keldysh :

    Кухонный разговор…

  •  Keldysh :

    У нас в России нет закона.
    У нас есть памятники закону.
    Исполнение закона носит единичный характер. Ни одно учреждение ничего не исполняет по собственной инициативе, что должно исполнять.
    Со всех трибун народу говорится: обращайтесь в суд в то время, как обращение в суд должно носить чрезвычайный единичный характер. Просто ЧП!
    А тут… суды завалены….. Судебные приставы уже существуют в мнимом полупространстве…. И завалены и отвечают только может перед Богом, если он конечно им еще не должен….
    Выиграть процесс далеко не означает получить желаемый результат. Можно просто…. потратить годы на суды впустую. Подчеркиваю это слово: “ГОДЫ”. Потому, как обычный гражданский процесс в обычном суде по обычному делу спора о праве гражданском занимает как правило время начиная от года. Факт! Некоторые дела тянутся параллельно всей жизни одной из сторон и заканчиваются с ее смертью.
    Я не пытаюсь шутить даже.

    О каком суде Вы говорите????????
    Все, как только могут, стараются решить все вопросы мирным путем, только не суд…. только не правоохранительные органы…. Упаси Господь!!!!!
    Оттуда и взятки.
    Лучше на месте….. судьи берут в разы больше…..
    Взятки – это спасительная панацея для России на данном этапе ее недоразвития от более ужасных злодеев-лихоимцев, выпадения волос и получения морщин на верхней части туловища, сиречь голове.

    ФАКТ!

Оставьте комментарий

Также в этом номере:

Андерсон переплюнет Лаймана
Очередная экранизация Эдгара По
Будет снимать в Риме
Никас Сафронов: Времена не выбирают
Мишель Пфайффер в ужастике
Брэд Питт покажет свои артефакты
Джек Николсон на мальчишнике
Тахар Рахим снимется у Кустурицы
Мюзикл «Американский психопат»
Собаки, которые разговаривают
Решил вернуться к «Пиноккио»
«На игле» – сиквел Дэнни Бойла
Пятая совместная работа
Лучшие басисты всех времен
Альбом ушел за полмиллиона
Билл Клинтон украсит фильм
Зарабатывает больше всех
Призналась в новом романе
Бейонсе Ноулз уволила отца
Кинохиты стартуют одновременно
Обещают душевную атмосферу
Запустила журналистов в подвал
Эминем вынужденно одинок
Снимет ленту о Кейте Ричардсе
Шер хочет стать режиссером


««« »»»