Гастроли балетной труппы Мориса Бежара в Москве ожидались как первостепенное культурное событие. Постановки прославленного хореографа поразили москвичей в конце 70-х, когда “Балет XX века” впервые выступал в нашей стране. И многим открыл глаза на мир современного танца и современного хореографического мышления, оперирующего всеми видами и формами искусства, свободно включающего в балетный спектакль слово, элементы кино, соединяющего рок-музыку и классические симфонии.
Теперь труппа называется “Бежар балле Лозанн”, базируется в Швейцарии и только что демонстрировала в России две постановки хореографа. На сцене Большого театра был показан балет “Метаморфозы” (или, в ином варианте перевода, “Мутации”), а в Кремлевском Дворце – спектакль под витиеватым названием “Дом священника не потерял своего шарма, а сад – своей роскоши”. Организаторы гастролей горды тем, что им удалось показать последние работы Бежара: “Дом священника” сочинен в прошлом сезоне, а премьера “Метаморфоз” прошла в феврале 1998 года.
“Метаморфозы” – спектакль, посвященный, с одной стороны, актуальной теме экологии, защиты окружающей среды, а с другой – размышляющий о возможном грядущем конце мира, искусственно вызванном атомными войнами и человеческим неразумием. Погибающую Землю готовится покинуть кучка оставшихся в живых людей, перед отлетом на ракете они вспоминают былую красоту планеты, в последний раз танцуя на обломках цивилизации. Один из героев (в исполнении “звезды” труппы Жиля Романа) замечает живой цветок, выросший на пепелище – внушающий надежду на возрождение. “Я остаюсь”, – говорит он.
Противогазы и шелковые платья от Версаче, кадры разбомбленных городов и молодежный флирт в танцах, веселые незатейливые песенки и “философская” музыка Хьюго ле Бара; мусорные ящики и голливудские улыбки; стакан чистой воды и автоматы в руках танцовщиков; мрачный “Лебедь” Сен-Санса, к крыльям которого привязаны скрежещущие банки, и маленькая девочка, появляющаяся в финале спектакля, чтобы напомнить о неиссякаемом оптимизме Бежара. Балет перенасыщен приметами общественной жизни XX века, переполнен метафорическими атрибутами так же, как и разными видами танца – от движений, напоминающих агонию, до классических па. Морис Бежар поставил балет-предупреждение, использовав для этого совершенно лобовые приемы “наглядной агитации и пропаганды”: во время спектакля вспоминались лозунги типа “Вперед, к победе…” или “Да здравствует…”
То, что хорошо и уместно на стенах домов, кажется одномерным и простоватым на театральной сцене. Актуальность темы – не повод для художественных упрощений. К сожалению, последний балет Бежара – не самая лучшая его постановка…
Спектакль “Дом священника”, также оформленный Джанни Версаче, давним сотрудником и другом хореографа, был задуман как средство почтить память безвременно ушедших из жизни знаменитых людей: многолетнего ведущего солиста бежаровской труппы Хорхе Донна и основателя группы “Квин” Фредди Меркьюри. Но после гибели Версаче его имя тоже вошло в скорбный список героев и вдохновителей спектакля. В балете использована музыка “Квин” и отрывки из произведений Моцарта: Бежар “уверен, что в той “Ничьей стране”, куда мы все однажды уйдем, время от времени Фредди Меркьюри и Моцарт садятся вместе за рояль”.
Если “Метаморфозам” подходит в качестве эпиграфа лозунг хиппи “занимайтесь любовью, а не войной”, то смысл “Дома священника” исчерпывается ответом нового поколения: “мы любили, почему же любовь убивает, как война?” Проблемы смерти от любви, т.е. СПИД и его последствия, очень волнуют постановщика – недаром по его воле на сцене появляются то больничные койки, то группы танцовщиков, закутанных в саваны, то человеческие кости, запечатленные на слайдах… Но еще важнее для Бежара показать неистребимость творческого начала в человеке – и его неиссякаемое жизнелюбие, несмотря ни на что, и он опять, как и в “Метаморфозах”, апеллирует к зрительским прямым воспоминаниям. Под звуки хитов Меркьюри танцует персонаж, очень его самого напоминающий (сценические костюмы и повадки великолепного Фредди ярко характерны), на задник проецируются кинокадры с танцами Донна в балете “Нижинский, клоун Божий”. Рядом с воспоминаниями – общие и сольные танцы (прекрасно исполняемые труппой, но с довольно однообразной и повторяющейся хореографией), долженствующие, видимо, напомнить о неисповедимости путей Господних – и ангел, выходящий на сцену на двух мини-телевизорах, используемых вместо котурн. Кстати, именно за этот эпизод на Бежара подали не так давно в суд, обвиняя его в плагиате: некий малоизвестный хореограф, оказывается, использовал подобный прием еще десять лет назад.
В спектакле тщательно срежиссирован даже финал: под звуки знаменитой песни Меркьюри “Шоу должно продолжаться” сам постановщик, взявшись за руки со своими артистами, медленно идет к авансцене. Думайте о будущем, а не о смерти, – призывает хореограф зрителей. И зрители думают. А также надеются, что в этом будущем мы увидим более удачные постановки выдающегося мастера, сейчас находящегося, судя по увиденным работам, не в лучшей творческой форме.
…А название балета никакого отношения к содержанию не имеет. О чем Морис Бежар и предупредил с самого начала. Фразу про дом и сад священника он нашел в детективном романе двадцатых годов – и полюбил за изысканность.
Майя КРЫЛОВА.
На снимке: сцена из балета “Метаморфозы”.
