ОТ НЕЧЕГО ДЕЛАТЬ Я ЗАПУСТИЛ ГОЛУБЕЙ

Иосиф Кобзон как история страны и зеркальце Бориса

Мы с Вульфом маленькие, революций мы не видели, только читали вранье о революциях (или не вранье, но кому в нашей деревне верить?!), дышали весной глубоко, зиму не любили никогда, ее стужи задолбали, как людская черствость Юрочку Шатунову, мы росли, даже не думая, на какой жанр больше походит наша жизнь. Не знаю, как Вульфыч, я теперь точно классифицировал: комедия. Самая тупая комедия, похожая на песню “Ой-ой-ой” “Академии”.

Я сказал Вульфу: давай напишем про то, как, сживая Кобзона Иосифа Давыдовича со свету, эти дураки забывают смотреться в зеркало. В. замахал руками: не, я в это встревать не буду! По-человечески я врубаюсь, но – так опротивело!

Вы знаете, я такую точку зрения понимаю.

Откушав кофий, мне хочется, как Чингачгук, высунуться из окна и спросить у Родины: Родина, за что ты меня не любишь? чего я тебе сделал? В школе учился ничего себе, галстук пионерский носил, в армии меня били смертным образом, университет научил меня высотам лицемерной науки, дружков я растерял (тюрьма да сума, ну ты, Р., знаешь: сама все устроила, правда?), девушки, что охмуряли меня, меня не охмурили, а потому глубоко несчастны, книжки я читаю с паузами (тяжело), в кино больше не хожу, – я такой неинтересный смертный, чего ты ко мне пристала? За что ты меня не любишь?

За что ты не любишь всех нас?

За что, например, не жалуешь Кобзона?

Родина, он пел всегда. То есть жил так – с песней. Мне не нравится, но людям нравилось и нравится, а людей надо любить, ну, по крайней мере, считаться с ними. Эти люди – как трава, никто им не указ. Они чуют: те, кто наезжают на Кобзона, – жалкие урюки, потому что так бездарно это делают! Обвиняют его в том, что он с бандитами якшается. Чья бы корова мычала!

Вы кто сами, хочу возопить я после кофия. Я не знаю, чем там промышлял Кобзон, но он лучше вас. Он – артист, и если ему удалось объегорить вас, я буду молиться за него. Он рядом с вами – херувим. Он хоть профессионал, вы-то – кто? Кто вы? Его фамилию знают повсеместно, его фамилия – это походы Советской власти, это иллюзии целых поколений, это советские летние дожди, это цифры наших потерь, наших компромиссов счет, летопись наших предательств, хронология советских побед и фиаско, его фамилия – история. Никудышная? Пусть. Ну История же!

Кобзон – это полдень наш, когда утро почило, а к вечеру надо подобраться, сохранив нервы в относительном порядке.

Если Кобзону будет плохо, то нам всем о чем говорить? Нам всем грозит небытие. Ну, даже не в кладбищенском, может быть, смысле, то есть не столько в этом, но у слова “покойник” много значений. По крайности, второе я знаю точно, и вы знаете, мне оно не нравится. Оно полностью подходит к тем, кто наезжает на Кобзона.

ОТАР.


Отар Кушанашвили


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

“СЛАВЯНСКИЙ БАЗАР”: МОГУЧАЯ КУЧКА НА ВЫЕЗДЕ
Человечество не зря придумало и артистов, и продюсеров
БЕЛЫЙ ТАНЕЦ… ДАМЫ ПРИГЛАШАЮТ… ЛЮДОЕДОВ
“ПОДНИМИ ВОРОТНИК”. – “НЕ ТВОЯ ЭТО БОЛЬШЕ ЗАБОТА”
ФИЛЬМ ОБ АЛЛЕ
“ОСЕНЬЮ” ДАЖЕ У МОРОЖЕНОГО ВКУС ИНОЙ
БЫЛ ВЕЧЕР НЕСКОЛЬКИХ СВАДЕБ (КАЖЕТСЯ, БЫЛО ДВЕ). А ТЫ В ЭТО ВРЕМЯ, ОТАРЧИК, ТИСКАЛ МЕНЯ В ТРАВЕ
ПЕРВЫЙ ЭФИР УНИКАЛЬНОГО ШОУ
АЛЕКСАНДР АБРАХИМОВ: В НАШЕМ ОБЩЕСТВЕ ВЫ НЕ ПОЧУВСТВУЕТЕ СЕБЯ ПОТЕРЯННЫМИ
“КЛЕН” ШУМИТ ВСЕ С ТОЙ ЖЕ СИЛОЙ
С ВИДУ ШЕЛКОВЫЙ, НУТРОМ – АСПИД
ПРОВОЖАЙ ЗАКАТ С ДРУГИМ, ВОТ ТАК!
“БОГЕМНАЯ” БЬОРК: СПЬЯНУ ГОВОРЮ ПО-ФРАНЦУЗСКИ!
ЧТО-ТО СТАЛО ХОЛОДАТЬ. НЕ ПОРА ЛИ НАМ?
ЛЕОНИД АГУТИН: ЗВЕЗДЯНКОЙ НЕ БОЛЕЮ. ПРОСТО Я СТАЛ ЖЕСТЧЕ
“МАНХЭТТЕН ЦЕНТР” (НЬЮ-ЙОРК): ОТ ВУДРО ВИЛЬСОНА ДО ТИГРАНА КЕОСАЯНА


««« »»»