Все началось с юбилея, гости съезжались на дачу, любя хозяина. Поиски, свершения, пройденный путь. Салатик-винегретик, тосты, хрю-хрю. Все кончилось разрывом, истерикой, смертью отца на дне пруда, смертью зятя в звездном небе, смертью телохранителя в чистом поле и смертью слесаря по колено в болоте. Дочь распилили пополам, маме воткнули в ногу двенадцатикилограммовую чугунную ракету -подарок. Остатки семьи засеменили с узлами в Америку и стали там на мостовой, как когда-то у нас испанские дети в пилотках с кисточками. Над болотом Горбачев говорил о необратимости как о неотвратимости, и голос его, многократно усиленный динамиками, в сопровождении автоматных серий казался обращением немецких офицеров к партизанам, что, мол, сопротивление бесполезно.
Словом, “Дом под звездным небом” -это традиционная семейно-державная драма об отчуждении отцов от детей с романсами, частушками, авто- и личными катастрофами, мафией и эмиграцией. В мировой драматургической традиции принято крах государственной системы и всяких ценностей показывать через крушение образцовой, богатой, уважаемой и внешне благополучной семьи с кучей родственников и домочадцев (один Пристли чего стоит). На этот раз конфликт проходит не в области сексуального созревания младшей дочки и возможного вхождения в семью циника и материалиста с улицы (хотя и это есть). Смуту сеет еще один негласный член семьи -злой дух, которого, как обычно, дети видят, а взрослые нет (см. “Деревня Утка”, “Карлсон, который живет на крыше” и т.д.) Основная отличительная черта этого домового -что он сволочь, красный бес с дурными наклонностями, призрак коммунизма по фамилии Компостеров. Его нужно выводить, но взрослые уже ужились и не замечают. Все остается детям. Нижнюю ветвь семьи Башкирцевых, разумеется, возмущает обычный на Руси инфантилизм старшего поколения (см. Чехова, Тургенева, и “Плюмбум”). Тоже мне, огонь укрощают, песни про тайгу поют, а с каким-то долбаным призраком справиться не могут. Это вообще дурная мода взрослых всей Земли: всяких вампиров и привидений перекладывать на тех, кто помоложе. И Фредди Крюгер на нашу голову, и Арахна, и Весельчак У. Как сказал бы старый кореш Буратино: “Не успел родиться -сразу с волшебниками дерись. Какое свинство!”
Папы с мамами как всю жизнь сидели сиднем вокруг своего нарисованного очага, так и теперь сидят, а ты, парень, валяй -упирайся рогом. Пой гнусные песенки, лезь на рожон, ни в чем себе не отказывай.
А что еще прикажете делать при таком блаженном семействе? Старшие Башкирцевы все какие-то разъемные, с трещинкой. Их режут -они романсы поют. Сам -счастливое исключение из интеллигенции: ракетчик. Вроде бы академик -а вроде бы и Герой, с виду порядочный -а на сучье государство пашет, с кагэбэшными тузами дружбу водит. Они ж его еще и презирают, как он из раскулаченных. Казалось бы, славный человек, но как зачешет волосы назад -на Полозкова похож до ужаса. Зять с невесткой -два идиота, хорошо хоть, оба добрые, так она еще и по-русски ни бум-бум. У сына не хватает верха, у дочки низа. Его родили с мамой-еврейкой назло космополитизму, от натуги получился маленький, а ее распилил пополам скучающий призрак коммунизма. И все только плачут вдохновенно, как пассивные педерасты: “Уйди, противный!”
Что остается маленьким буратинам перед лицом надвигающегося карабасизма-барабасизма? Готовиться в пророки, метать заточенные звездочки и рано ложиться спать, чтобы поутру не дрожала рука. Что и делают младшая дочь академика Ника и ее бой-френд Тима. Попутно для душевного равновесия играя на флейте, воруя стройматериалы и делая из них воздухоплавательную машину.
На ней-то они и тикают после решающего боя с Призраком “далеко-далеко за море”, где “за дверцей большая страна. В стране той пойдешь ли на север, на запад, восток и на юг -везде человек человеку надежный товарищ и друг. И дети там учатся в школе, и сыты всегда старики”. Одно только отличие от буратинской одиссеи: там за всей этой тряпичной шайкой прилетел на дирижабле большой усатый дядя в унтах и заступился. А главная мораль фильма “Дом под звездным небом”: не жди дядю! Ни в коем случае не жди дядю! Делай сам! Не отдавай Некту яблока. Не пропивай азбуку. Короче, хочешь быть счастливым -будь.
А на дядю не надейся. Дядя с папой одного поля ягоды. Им по гроб жизни с мельницами воевать.
Семейная фотография порвалась и поплыла клочками вниз по волшебной реке. Таким образом, Соловьев прекрасно выдержал рассветно-закатную последовательность трилогии: недосемья -семья -пересемья. Он возложил еще один фильм на могилу золотого века российской словесности, убаюкав молодых неначитанных бандерлогов знакомыми словами “жопа”, “зюй-на-на” и “эврибади”. Как тут не вспомнить песню белого офицерика, над которым молча склоняются комиссары в пыльных шлемах, -как ее тридцать лет распевали тупые комиссары, думая, что это про них песня.
Недаром Соловьев задружился с Гребенщиковым. Тому тоже, бывало, на концерте как заорут-заулюлюкают: “Борька!! “Козлов” давай!!” -а он, вместо того чтобы слюни пустить, возьмет в руки дудочку и назло заиграет что-нибудь совсем-совсем куртуазное.
Денис ГОРЕЛОВ.
