Этот тип привлек общее внимание своим странным видом в самом начале экскурсии, когда наша туристическая группа еще мокла под дождем на перроне Рижского вокзала. Жуя бутерброд, он сидел поодаль от всех на огромном пятнистом рюкзаке, одетый в камуфлированный десантный комбинезон и кеды. Большие черные очки резко контрастировали с неестественно бледной кожей, производя весьма неприятное, даже отталкивающее впечатление. В поезд он зашел последним, как будто кого-то ждал. На протяжении всего пути я несколько раз сталкивался с ним в тамбуре, куда он периодически выходил курить. Пытаясь завязать разговор и уловив приятный запах “штатовского” табака, я стрельнул у него сигаретку. Ого! Он еще и “Мальборо” курит! Мы обменялись несколькими ничего не значащими фразами. Общаться со мной ему явно не хотелось, я пошел к себе в купе.
Когда следующим вечером мы приехали в небольшой пансионат по Лиепаей и начали расселяться, по странной случайности мне выпало разделить номер с этим самым странным Сергеем, так он представился. После ужина вся группа двинула в кино, он же удалился в номер, сказав, что хочет спать и взяв у меня ключи. Утром я с трудом продрал глаза и увидел, что Сергея уже нет, впрочем, как и его рюкзака. На экскурсиях он не появлялся, пропустил обед с ужином, ввалившись в номер полдвенадцатого ночи. Выглядел Серега так, словно целый день вкалывал на стройках народного хозяйства: измученное лицо, комбинезон весь в глине, с кирзовых сапог свисают комья грязи… Я не стал ничего спрашивать, но, когда он пошел мыться в ванную, любопытство взяло верх и я заглянул к нему в рюкзак. Сверху лежали: зачехленная саперная лопатка, садовый совочек, плоскогубцы, три железных прута в тряпке, большой фанерный ящик и много маленьких коробочек. Я открыл ящик, и догадки мои подтвердились. На поролоновой подкладке лежал коричневый страшный череп, пахнущий землей, в коробочках были патроны, бляхи с солдатских ремней, пуговицы, значки и много других мелочей. Ну, теперь-то все ясно: мой сосед – любитель археологии. Тем временем вода в ванной выключилась, я быстренько сделал все как было и прыгнул в кровать.
Порозовевший и довольный Сережа вышел из душа с сигареткой в зубах и бутылочкой пива. По его роже я сразу понял, что он заметил мои изыскания в рюкзаке. Пришлось сказать, что все равно я уже все знаю и скрывать это уже бесполезно. Впереди была еще целая неделя отпуска, а скучные экскурсии и страшные женщины меня порядком притомили. Хотелось острых ощущений. Поэтому я упросил Серегу взять меня утром с собой. Он долго ломался и придумывал разные предлоги, но, когда я прозрачно намекнул, что милиция здесь рядом, Сережа сразу согласился.
Обитатели пансионата еще пускали слюни в подушки, а мы уже тряслись в местном автобусе. По пути разговорились, Сергей оказался не таким уж и замкнутым.
- Я сюда, – говорит, – каждое лето езжу, бывает, и по два захода. А эти места мне чуваки знакомые показали года четыре назад, я тогда с ними работал весь сезон. Бои здесь сильные были, много чего найти можно. И что мне тут нравится, так это грунт сухой – песок один, вода в нем не держится. А вот под Калугой хоть и побогаче, зато в дерьме возиться приходится. Так что я сюда вроде бы как для души приезжаю. Затягивает ведь это занятие, похлеще наркотика. И потом, здесь фашистской символики до фига и больше, она сейчас неплохо идет. Но это все попутно, а вообще-то я по черепушкам специализируюсь: пепельницы, кубки, недавно даже цветочный горшок заказали. Вот в Москву приедем, я тебе покажу технологию, может, сам займешься. А чего? Деньги хорошие, конкуренции я не боюсь, от заказчиков отбоя нет. Но и поработать, конечно, приходится. Особенно летом, на заготовке. Зимой-то не особо покопаешься – промерзает все. Черепушки чем хороши, за ними ездить особо далеко не надо. Мы вот с дружком прошлый год в Электроуглях работали, там кладбище заброшенное есть, штук 15 оттуда выкопали. Между прочим, готовая пепельница, если хорошо сработана, минимум пять косарей сейчас стоит. Но настоящих ценителей мало, в основном, для забавы покупают, гостей удивлять. Видел бы ты мои шедевры! Кстати, я первый придумал в черепушки собачьи клыки вставлять, классно получается, как в фильме ужасов.
За разговорами мы и не заметили, как подъехали к небольшому хутору на окраине соснового леса. Серега вел меня по заросшей тропинке часа полтора. По пути нам попалась наполовину торчащая из земли пушка, затем остов “Виллиса”, через крышу которого проросло дерево. Тут и там валялись дырявые немецкие каски…
- Это все ерунда, – успокоил меня Серега, – здесь уже местные пацаны в войну поиграли. Кстати, прошлым летом тут три идиота подорвались – тол из мины на костре выплавляли. Нам дальше.
Километра через три между деревьями показались полузасыпанные, заросшие бурьяном траншеи, в некоторых местах сохранившие бревенчатые брустверы с гроздьями опят на них. Спугнув ежа, мы спрыгнули в траншею и, раздвигая ногами траву, пошли вперед. Пару раз я запнулся о торчащие из земли солдатские сапоги. Попадались и кости, и почти целые противогазы с неразбитыми стеклами, и шинели…
- Знаешь, – прервал мои грустные мысли Серега, – я ведь не только из-за наживы сюда езжу. Раньше я и не мог представить, что где-то война сохранилась в нетронутом виде. Ты чувствуешь? Как будто мы в то время попали. Ведь все можно потрогать своими руками. И солдаты немецкие, вот они лежат. Мне нравится это живое ощущение войны, и потом снова сюда тянет. Хуже наркотика. А что ты думаешь, все эти поисковики хреновы, которые орут про какой-то священный долг, не за этим же чувством в такие места идут? Они говорят высокие слова, чтобы копать легально. Но это не для меня.
В тот день мы нашли много мелочей, два бывших автомата, три гранаты без взрывателей, но с толом, в полевой сумке сохранился немецко-русский разговорник для оккупационных войск, подписанный именем “Otto Ruge”, сейчас он лежит у меня дома. Больше я с Серегой не ходил, впечатлений от одного раза хватило с лихвой.
В Москве, на вокзале, я попросил его оставить телефон. Хочу, мол, статью написать про тебя. Он подумал, потом сказал, что лучше запишет мои координаты. И вот недавно он позвонил, пригласил меня в гости. Встретились у метро, сели в его машину, причем друзья, расположившиеся на заднем сиденье, вежливо завязали мне глаза. Обычная московская квартира. На балконе – еще необработанные черепа. В кухне, предварительно открыв окно, их вываривают в щелочи, сушат, обрабатывают “нулевкой”, спиливают верхушку, покрывают лаком. Дальше – по желанию заказчика. Друзья не хотели фотографироваться и отговаривали Серегу. Но он надел те самые черные очки и сказал: “Валяй! Я горжусь своей профессией”. Напоследок он хотел подарить мне одну из своих работ. Но я отказался.
Алексей ИЛЬИН,
фото автора.
