Сейчас все ездят за границу, никого этим не удивишь, но, как известно, сколько людей, столько и взглядов. Вот что увидела я, бывая в Голландии…
Ждем
Через Польшу на автобусе в Голландию. Через страну, где магазин называют “склеп”, а маленький магазин “склепик”, – в страну, где комнату называют “камера”.
Еще о названиях
В Голландии автобусную остановку называют нежно: “бюстхалтер”, а котлеты – грозно: “херракт”.
Куда ведет дорога
Едем по шоссе в Амстердам. Над головой – указатель со стрелками. Стрелка вверх – и надпись Rai.
Язык общения
Одетая “во все иностранное”, иду по Амстердаму. Навстречу темнокожий высокий парень с чемоданом. Спрашивает: “Где здесь Дам (такая площадь)?”
Говорю: “Прямо и направо, там увидите памятник”.
– Спасибо, – и идет в указанном направлении, а я застываю на месте, поняв, что разговор был на русском языке.
“Sic transit…”
В такой же ситуации я: не знаю, куда идти. Спрашиваю на ломаном английском прохожего в очках (специально искала): “Где улица художника Хальса?”
А он: “Я не только такой улицы не знаю, но и такого художника”.
Без названия
Если подходят нищие, привычно сообщаю, что я из России.
Отходят.
В окнах
Обожаю смотреть в окна. Ни разу не видела в домах читающего – ни взрослого, ни ребенка. Виновата: в одном окне стоит статуэтка – Читающий гном.
Как важно быть Рембрандтом
Знакомый педагог художественной школы назвал сына Рембрандтом. Сейчас мальчику лет шесть, ходит в школу. Зашли поздравить семью с Новым годом. На стене рисунок. Домик с лестницей и кругом деревья. И подпись: Рембрандт.
Какая Москва?
Голландцы, с которыми я общалась, говорят, что фото, которые мы привозим из Москвы, а также впечатления тех из них, кто в Москву ездил, сильно отличаются от того, что показывают им на телевидении. “Ваша Москва – яркая, красочная и мажорная, а нам все показывают серую Москву”.
Спрашивается – зачем?
Алла ЭНТИНА.
