ОТАР:
– Я хочу, чтобы перед началом в скобках было помечено, что персонаж долго молчал, фыркал и шипел в трубку, потому что начиная с октября месяца я думал про момент, который был в ночь с 25-го на 26-е. Вот хорошее доказательство сентиментальности грузинского ублюдка. На самом деле, я корил Леру за то, что она плакса, но каких трудов мне стоило самому удержаться, знают только мои самые близкие люди, ну, и, может быть, из общественных гениев Женя Лисовский и Серега Дерябин, которые заглядывали мне в глаза в момент произнесения последней эпохальной речи. Я хотел бы сказать на тему ухода меня, великого грузинского колхозного варианта Гэрри Барлоу из группы “Take That”, то бишь из “Партийной Зоны” следующее:
Вдруг в двадцать семь лет ты отчетливо понимаешь, что ты любишь людей, непонятно почему, потому что ничто из твоей генетики не располагало к тому, чтобы быть таким любвеобильным. Вдруг понимаешь, что в двадцать семь лет ты не стал свиньей, не стал зазнавшимся, распираемым апломбом ублюдком, ты не стал человеком, который, наблюдая какое-то подобие ажиотации вокруг себя, стал другим. Если я и стал другим, то благодаря “Партийной Зоне” стал, смею надеяться, лучше. Для нас – для Леры – о ней я скажу ниже, потому что эта женщина – отдельный роман, для меня, для Гоши, которому я кланяюсь через газету, программа “Партийная Зона” начиналась как развлекаловка. Конечно, не буду говорить за всех, но для меня, после моей славы кумира тинэйджеров и, постфактум, “Акул Пера”, она была развлекаловкой, потому что я мыслил себе участие в этой программе как некий переходный этап. И поразительное дело – я не хотел из нее никуда уходить. Я не хотел уходить из “Партийной Зоны”, потому что до этого никогда не был коллективным человеком. Я был всегда подчеркнуто одиноким, подчеркнуто серым, подчеркнуто замкнутым. И только на людях, не допуская их к себе, я кривлялся, выпендривался, впрочем, делал все то, что принесло мне славу первого ерника России. И вдруг в этой маленькой комнатке после программы, где были и автор рубрики, и другие звезды португальской эстрады, и Лера, у которой на нервной почве пошла кровь из носа, и мама Леры, и все наши девчонки, Катя Шейнблат, Катя Жуховицкая, Аня Чернина, Света Кауфман, Марина Копанева (Ромы Бутовского – нашего режиссера, которого я называл самым обаятельным медвежонком на свете, потому что при своей внушительной комплекции он был и остается одним из самых добрых и чистых людей, которых я встречал, – к сожалению, не было). Вдруг в этой комнатке я понял, что в моей жизни закончился какой-то особый период, для которого я не могу подобрать слов. И кто будет читать этот текст, должны понять меня, потому что мы три года каждую неделю слышали, что программу закрывают. Каждую неделю на собрании мы получали подзатыльники от Елены Леонтьевны Демидовой, и только теперь я понимаю – потому что такие вещи понимаются обычно потом, и в этом смысле я банален, как стодолларовая купюра, – что Елена Демидова муштровала нас из лучших побуждений. Я ей очень благодарен и не хочу, чтобы были какие-то недомолвки после ухода, как, когда обычно уходя из родительского гнезда, сын или дочь даже спасибо не говорят, а еще и умудряются упреки какие-то бросить. Я в данном случае хочу очень отчетливо сказать: успех “Партийной Зоны” – это на девяносто процентов успех Лены Демидовой, потому что она один из самых умных фашистов, которых я встречал в своей жизни. А умный фашист – это не тот фашист, о котором можно подумать, а тот, который дисциплинирует людей и внушает им, что без того, чтобы быть трудоголиком, ничего не получится.
Когда я уехал из Дворца молодежи, я не спал потом всю ночь и, чтобы заглушить тоску, поехал с друзьями и одной прехорошенькой девушкой Светой коротать ночь. Я долго рассказывал ей – она работает стриптизершей и, может быть, в силу своего статуса не очень понимает эти телевизионно-шоубизнесовые материи – и она слушала меня внимательно, что для меня значат эти три года. И повторю сейчас: три года – это кусок жизни, я никогда не думал, что я стану участником группы Take That, которая уходит со слезами на глазах. Я горжусь тем, что мы довели дело до той ситуации, когда весь МДМ был забит под завязку, яблоку негде было упасть. Нас пришло провожать огромное количество людей. Я подозреваю, что место лимитировано и мы не сможем передать всего списка тех людей, кто: от “Агаты Кристи” до “Мечтать”, от Алены Апиной до Мурата Насырова, от Филиппа Киркорова до Аллы Пугачевой, от группы “Нэнси” до шоу-промоутера Сергея Тимчука из Риги, от красноярских девочек, от иркутских подростков, от нижегородских журналистов – я сейчас читаю реальные пришедшие мне сообщения на пейджер и автоответчик – вся страна участвовала в том, чтобы напутствовать нас и успокоить во время этого подозреваемого ими расстройства.
Не передать словами, что я чувствую сейчас, но когда мне звонит Лера уже на неделе – она звонит мне каждый день и спрашивает, как я и что я, – я понимаю, что чувствую себя абсолютно нормально, потому что я готов ко всему, после прямого эфира на шестом канале я готов ко всему и на ТВ 6 и вне, то есть в частной жизни. Готов ко всяким, как пишут в дурацких газетах, свершениям. И после такой школы работа в “ОБОЗе” у Ивана Демидова кажется мне просто раем. Тут же не премину сделать рекламную паузу и напомнить всем, что “ОБОЗ” выходит по пятницам, так же как и газета “Музыкальная Правда”, и повторяется по вторникам с утра. Обсуждаются еще какие-то новые проекты, но то, как плакали девчонки (я имею в виду сотрудниц “Партийной Зоны”), когда мы уходили, я не забуду никогда.
Номером раньше в этой же рубрике Лера уже благодарила людей и говорила, что это – эпоха. У нас была прекрасная эпоха. И слава Богу, что так оказалось, что мы с Лерой такие люди по хромосомам, по генотипу, по адреналину, что мы не испортились, что мы были на развилке. Либо огрызаться на все и превратиться в таких мальчиков и девочек из пробирки, которых искусственно сделали, либо отстаивать свою личность в условиях любой борьбы – и хорошей, и плохой, и честной, и нечестной – и быть нормальными людьми. Я думаю, что все люди, с которыми я непосредственно работал, начиная от Кати Шейнблат, Ани Черниной и до Жени, могут сказать, что я не стал свиньей. Это главный итог. Мы развлекали людей. Если бы знал и этот Лисовский, который делает рубрику, и тот, который опутал сетями всю Россию, как тяжело просто развлекать людей. Мы объехали всю страну благодаря “Партийной Зоне”. Мы захлебывались от восторга потом, писали на бумаге, звонили и рассказывали всем знакомым, что на нас приходили люди. Целые дворцы спорта, ночные клубы заполнялись, потому что ТВ 6 – самый культовый канал в стране. Я утверждаю это и готов спорить со всяким. И даже спорить не буду, потому что для меня это аксиома. И программа была культовая, та самая, которая выходила в понедельник рано утром. Против всех канонов шоу-бизнеса, против всех канонов телевизионного бизнеса, программа, которая была обречена на провал, стала культовой, и это произошло только благодаря тому коллективу, который ее делал. И мне хватает такта бесконечно об этом коллективе говорить. Начиная от Лены Демидовой и кончая даже осветителями, операторами, техниками. Всеми людьми от Игоря Юнга, который угощал меня текилой после каждого эфира, Глеба Руцкевича и Марины Копаневой, которая имела дело с самым чудовищным строительным материалом на свете – артистами российской эстрады. Я бесконечно благодарен Александру Горожанкину потому, что когда мы обсуждали очень щекотливые моменты, связанные с нашим уходом, он повел себя в высшей степени достойно, равно как и во всех прочих коллизиях и перипетиях. Он многое от меня терпел, многое мне спускал, я благодарен ему и люблю его как старшего брата, хотя он, усмехаясь, как пишут, в усы, отмахивался от моей любви, но я знаю, что в глубине души ему было очень приятно, что мы с Лерой его любим. Это не значит, что мы не любим ушедшую от нас Лену. Я уже сказал выше, что она выдающийся руководитель, я так подозреваю, что нас еще сведет судьба, впрочем, как с Леной, так и с Сашей. И я постараюсь приноровиться к ним и приноровиться к Лере, потому что, как показывают прогнозы, мне опять с ней работать сейчас в “ОБОЗе”, потом у нас будет еще один проект. И про Леру я обещал сказать отдельные строчки – вот они в виде открытого письма:
Дорогая Лера!
Сколько раз я доводил тебя до больницы, сколько раз я трепал твою нервную систему, как маленький щенок треплет за загривок маму, сколько раз из-за меня ты переживала суицидальные настроения. Это значит только одно: ты мне небезразлична. Я пекусь о тебе и не даю тебе спокойного житья. Только потому, что я люблю тебя и люблю любовью не такой, к сожалению, какой бы хотел любить, потому что это место не вакантно, а люблю любовью братской и телохранительской. Но за тебя я готов на все. И даже, исходя из последней строчки, я благодарю “Партийную Зону” за то, что она так ненавязчиво, так нехитро, так исподволь на протяжении трех лет учила главной науке, главному искусству, самому тяжелому – умению находить общий язык с людьми. И не стесняться быть смешным, детским, косноязычным, веселым и так далее. Я уже за эти три – четыре дня после ухода из программы встречал много людей, которые говорили мне: “Все, мы напрасно тебя ругали, потому что программы больше не будет”.
А я очень доволен своей судьбой потому, что у меня были “Акулы Пера”, у меня была гигантская любовь девушек, которая удвоилась с укреплением позиций “Партийной Зоны”, и она будет расширяться потому, что в “ОБОЗе” я вытворяю чудовищные выверты, которые должны еще больше раздражать население, в хорошем или плохом смысле – это уже тридцать пятый вопрос. Я благодарен людям, которые возглавляют шестой канал: Эдуарду Сагалаеву и Александру Пономареву, последний из которых всегда находит возможность в виде советов или подзатыльников наставить нас на путь истинный, где бы мы с ним ни пересекались, а, к сожалению или к счастью, встречаемся мы с ним редко, но зато метко. Я благодарен Бари Алибасову, Юрию Айзеншпису, всему чудовищному российскому шоу-бизнесу. И отдельной строчкой благодарю редакцию выездной “Партийной Зоны” во главе с Александром Никитиным из компании GER entertаiment. И отдельной же строчкой Таню Ковалеву, которая помнит о неделимости формулировки о хлебе и зрелищах. Если мы убивались, чтобы у людей было зрелище с доставкой на дом, Таня Ковалева теперь делает все, чтобы мы ездили на гастроли и кормились. Это такая бытовая, быть может не очень уместная сейчас, деталь, но я безумно благодарен GER entertаiment и ее хрупкой, но властной хозяйке за эту заботу.
Когда я приехал домой и посмотрел, как прощался Гарри Барлоу в Амстердаме со своими поклонницами, я вдруг поймал себя на мысли, что то, чего вожделел, состоялось: я имею в виду свою похожесть на Гарри. Не знаю, идеализирую ли я себя или обстановку, но я такой же – я ухожу из “Партийной Зоны” (Take That) не свиньей, как из Take That (“Партийной Зоны”) уходил форменный, оригинальный Гарри Барлоу.
Я произнес тостики, очень смешные грузинские тостики в нашей маленькой гримерке во Дворце молодежи, не в таком виде, в каком хотел бы их произнести. Девушки, которыми мы были по воле небес обставлены, – это лучшие девушки на свете, это лучшие кисейные барышни, лучшие томные, жеманные чудовища. И я хотел бы каждой из них посвятить по строчке. Я начну, конечно, с той самой Кати Шейнблат, с которой я работал с тех пор, когда программа там же, во Дворце молодежи, начиналась.
Это Катя Шейнблат. Там я сказал ей альковную вещь, а сейчас скажу сентиментальную. Она подарила мне однажды книжечку Кнута Гамсуна и дарила мне на каждый день рождения за эти три года подарочки, писала от руки очень смешные, как из военного Ташкента в военную Москву, корявые любвеобильные строчки. Я буду хранить их всю жизнь, буду свиньей, если не сдержу обещание. Она из тех маленьких хрупких зайчиков, которых все время нужно любить, надо не скупиться на ласку, и я очень жалею, что упускал моменты это делать, но думаю, что наверстаю в будущем.
Я хотел бы сказать пару слов про Айзеншписа в юбке – Аню Чернину, которая вся в Лену Демидову и имеет задатки, чтобы, оставаясь красивой девушкой с красивыми формами, быть настоящим товарищем и устанавливать железную дисциплину там, где она приносит результат.
Света Кауфман. С ее приходом программа, конечно же, улучшилась. С режиссерской и постановочной точек зрения программа приобрела смысл и выкристаллизовалась при помощи Светы. Я желаю ей, чтобы и в личной жизни у нее была гармония, поскольку в рабочей, не без нашей с Лерой помощи, потому что мы были послушными ребятами, у нее уже есть гармония, и “Партийная Зона” будет для нее визитной карточкой.
И Катя Жуховицкая, которая работала с чудовищем по имени Лера. Во-первых, я выдал бы ей медаль за отвагу при обороне Сталинграда. То есть свой организм она обороняла от Леры – маленького фрица и держалась с ней лучше, чем держусь с Лерой я, когда мы выезжаем на гастроли или просто приватно общаемся.
Катя с очень красивой фамилией Жуховицкая, я знаю, что ты повторяешь нас с Лисовским тем, что, кроме телевидения, еще и пописываешь. Я желаю тебе в каждой ипостаси быть чемпионом, хотя бы Бухареста, по всем видам спорта. Я нежно тебя целую в обе щечки, спасибо, что была с нами и умеешь хорошо улыбаться. Умение хорошо улыбаться – это то, что при встрече с человеком лучше визитной карточки.
Я всех наших девчонок очень люблю, всем им трепал нервы, а особенно трепал нервы Марине Копаневой, которую принуждал вызывать на ринг каких-то артистов, которые были нужны мне. В этом иногда была корысть, иногда ее не было. Но Марина, как я уже сказал выше, работала на самом чудовищном участке “Партийной Зоны” – с артистами. Что такое работа с артистами, уж поболе моего в этой стране никто не знает, поэтому маленькой женщине Гран-при за то, что умудрилась не спятить за все годы работы во всех музыкальных программах, которые некогда делала одна наша команда, а сейчас в силу некоторых причин – разные.
Спасибо Жене Лисовскому за внимание к “Партийной Зоне”, за частое появление нас в этой рубрике. Думаю, теперь мы переключимся на “ОБОЗ” и будем так же взасос дружить. И тут же я бы хотел сказать, что больше внимания буду наконец уделять “Музыкальной Правде”, съезжу куда-нибудь отдохнуть, наверное, весной или летом будущего года, женюсь и нарожаю кучу детишек. Тем более, что прямой эфир за спиной, я уже ничего не боюсь, даже семейной жизни.
На фото слева направо: Света Кауфман, Аня Чернина, Марина Копанева, Катя Шейнблат, Катя Жуховицкая.
