Настоящий текст как нельзя лучше комментирует мое посещение премьеры спектакля “Рогатка” в постановке Романа Виктюка и зловредного – для автора пьесы и ее режиссера – вопроса, заданного мне людьми с ТВ: “Как вы относитесь к гомосексуализму?” Нельзя так относиться к искусству! Иначе получается “В мире животных”. А Роман Виктюк – режиссер, а не жираф, гиена или… На эту и другие темы с удовольствием продолжу спор с читателями 3 декабря в ЦДЛ. Следите за подробностями о встрече.
“Какая растрата человеческого материала!” – хотелось воскликнуть женщине, сидящей в кафе-аквариуме на улице Старых Тамплиеров. И будто угадав ее мысли, кто-то бросил монетку в “джюк-бокс”, выбрав песню “I need a man”! Там, на улице, променировали мужчины: красивые, высокие, загорелые… У женщины между ног что-то “квакнуло”, и она написала в тетрадочке: “Вруны” – и стала составлять список.
Всю свою жизнь Рок Хаддсон заставлял страдать по себе и своему “мужеству” тысячи поклонниц. Когда же он умер от СПИДа, оплакивал потерю любимого… друг-любовник, белокурый бестия-ангел!
А певец с причесочкой знаменитого персонала комиксов Тин-Тина, поющий сегодня: “Посмотри на меня, я мужчина! Неужели ты не видишь, кто я?!” Сам-то он, неужели серьезно?! Потому что видно и без глядения! Битники, совершившие революцию в ханжеской литературе… все гомосексуалисты! Керуак, правда, нет, но ведь он был таким алкашом, что ему и вовсе не до этого было… А как права оказалась бывшая премьер-министр Франции мадам Крессон, обозвав англичан “педерастами”! Любименький Оскар Уайльд! Фреди Меркюри! Антони Пёркинс! Да и про японцев она могла вполне добавить, что помимо “муравьев”, они тоже… Мишима! Его “Испытание розами”, фотоальбом Хосое, наглядно демонстрирует… фаллические аспекты роз!
И обманщик Чукоккала, рассказывающий об Уитмене… Воспеватель дружбы! Известно какой! А раз Корнейчук говорит неправду об Уитмене – каким тиражом эта запись сделана была “Мелодией”? – то где гарантия, что о других достоверно? А греки великолепные?! Все! Все! Все! Об этом, правда, ничегошеньки не сказано в книжке издательства “Молодая гвардия” “Мифы в Искусстве Старом и Новом” – репринт 1900 года. В Древней Греции педерастия в центре формации граждан!
Садомизация мальчика являла собой часть натурального процесса взросления, превращения в мужчину. Взрослый мужчина всегда любовник, а мальчик – возлюбленный. Это просто настоящий ритуал инициации. Отношения эти узаконены как юридически, так и социально, если остаются в установленных рамках. То есть с 18 лет юноша должен отвечать стандартам мужчины, исполняя активную сексуальную роль. Либо с женщинами, либо с мальчиками. Пассивность после 18 лет у греков осуждается. Невозможно себе представить, как отношения “мужчина-женщина” могли не быть затронуты этим менталитетом, где добродетель, то есть благо, измеряется только мужественностью! Гетеросексуальные отношения являлись лишь инструментом для репродукции части граждан… Греки запирают своих женщин по домам! И лишают их цивильной жизни, в то время как римляне оставляют женщине важную роль в формации будущих граждан. Еще более требовательный, чем Греция, презирающий проявление слабости республиканский Рим возводит сексуальность в государственного значения дело. Римлянин воспитывался для семьи и государства. Сексуальная этика римлян куда менее усложненная и рафинированная – римский самец обладает менталитетом насильника. Никакой образовательной роли в педерастии не признается, потому как подросток обязательно должен был бы исполнять пассивную роль, а этого и представить себе римляне не могли. “Мальчик – это мужчина, набирающий силу, и как таковой никогда не должен преклоняться”. Тем более подростковость длится всего до четырнадцати лет, и с этого момента мальчики считаются мужчинами и гомосексуальные отношения позволительны только с рабами или проститутками. Для греков же “любить” раба было бы абсолютным нонсенсом.
Поэтому знатоки греческой культуры и считали всегда, что “прикосновение Рима” было губительным для Греции и Египта, Сирии и Малой Азии. Оскар Уайльд, объясняя завуалированную в “Сонетах” любовь Шекспира к мальчику-актеру (мадам Крессон права!), сам, разумеется, обожавший греков, говорит: “Ренессанс принес в себе соперника платонизму. Платон, как и все греки, признавал две любви: сексуальную, “играющую” в женщине; такая любовь интеллектуально стерильна, потому что женщина обладает качествами воспринимающими, как получатель она все берет и ничего не дает, за исключением природных качеств (биологических). Интеллектуальная же любовь или романтическая дружба эллинов, которая удивляет нас сегодня, рассматривалась как спиритически плодотворная, стимулирующая мысль и благо, виртуозность, в понимании древних, разумеется…” И поэтому “рафинированность греческой культуры приходит к нам именно через этот романтический (идеальный) медиум бесстрашной дружбы”, выражающейся в привязанности между мужчиной и юношей. То есть сам великий Платон любил юношей, а до взросления, по всей вероятности, был любим мужчиной… Сократом? Недаром его и обвинили в коррупции молодежи! Шуточки, конечно. В коррупции не в сексуальном смысле, разумеется, раз все они любили юношей…
Правда, в XIX веке знатоки и ценители античной Греции “прощали” Платону любовь к юношам на основании того, что современный читатель якобы легко переносит ту любовь в любовь к женщине, да и сам Платон, уверяли они, живи он в современном мире, совершил бы эту транспозицию. Но этого не скажешь сегодня, в конце XX века, об Оскаре Уйальде, который даже в лицемерной Англии прошлого столетия осознал, что именно “согласие с самим собой” (принцип Сократа, сформулированный Платоном), признание своих сексуальных предпочтений и освободили его – Уайльда – искусство и дали толчок расцвету в нем критических способностей.
Но вернемся из времен античной Греции, когда все творилось во имя иммортализации мира как космоса и его величия, к нашей женщине в кафе-аквариуме. Во времена, когда все делается во имя жизни индивидуума! Она сокрушалась с позиции этого самого индивидуума, который ненасытен и все ему мало, и он хочет еще и еще: как же так, ведь кого бы я ни назвала в искусстве нравящегося мне, все они оказываются… педерастами! И даже отечественное искусство, покрытое паутиной неясности, насчитывает немало таких персонажей… Чайковский, знакомый с детства. Даже Есенин был бисексуален, а Кузмин и вовсе ходил с накрашенными глазами…
Обществу масс, в котором массы населения инокорпорированы в общество, то есть нашему, предшествовали просто общества и общества высшие. Берущие свои основы в обществах при дворе эпох абсолютизма. В любом из этих обществ – будь то Версаль Людовика XIV, превращенный в логово куртизанок и интриганов, или салонно-лицемерное общество XVIII века дореволюционной Франции маркиза де Сада – конфликт выражался всегда между обществом как таковым и индивидуумом. А любое движение современного искусства всегда начиналось с восстания “художника” – самое яркое проявление индивидуализма – против общества, выражаясь конфликтом между обществом и культурой. В отличие от революционеров, художник в первую очередь обвинял общество в филистерстве. То есть в состоянии духа, при котором судят в терминах сиюминутной утилитарности и материальной ценности (в назывании цены!). То есть в отсутствии духовности, человечности! И всегда получалось, что именно отверженные либо отвернувшиеся сами, то есть группы, полностью не принятые обществом, именно эти качества в себе и сохраняли. И поэтому среди этих полностью не принятых групп можно назвать как художников, так и гомосексуалистов.
Легко поэтому представить и понять силу Пазолини, несущего на себе двойное бремя отверженности – и как поэт, и как гомосексуалист! – желающего “сплести гимн грязи и нищенству” против вульгарности буржуазии и “громко вслух высказать свое презрение ее полиции, судам, телевидению, журналам…” И поплатиться за это жизнью! В то же время у Пазолини нет ни одного произведения, посвященного исключительно гомосексуальной теме! У Шекспира только в “Сонетах” есть намек на эту “запретную”, в эпоху Ренессанса, любовь. У Оскара Уйальда “Портрет Дориана Грея” – извечная тема художника: искусство версус жизнь. И даже в его “Де Профундис” – собственно письме к возлюбленному юноше, то есть “документ” сексуальной принадлежности Уайльда, вовсе не гомосексуализм центральная идея эссе, а общечеловеческая: боль от предательства, элегия утраченному величию, столкновение с унижением… Как бы ни взглянули мы на творчество художников-гомосексуалистов, окажется, что вовсе не своим сексуальным выбором они велики, а именно человечностью, подогретой двойным расхождением с обществом и принятыми “вкусами”. Отверженностью! В которой больше этой человечности, чем в тех, кто полностью принадлежал и составлял эти общества – будь то королевский двор, республика или демократия!
Но общество масс, как и его культура, все прибирает к рукам! И вот уже волна моды на СПИДовые романы прокатилась по всему миру. За исключением книги Сериль Кораль, по которой он сам снял фильм и в котором же играл главную роль (навряд ли шел уже в России, “Ле нюи де фов”, то есть “Ночи диких”), остальные произведения на эту тему, включая и знаменитого Эрве Гибера, останутся все-таки в “гетто” сексуальных меньшинств. Ни один художник, будь он хоть гермафродит, не согласится на роль гермафродита-писателя! Писатель-сельскохозяйственник, писатель-аквалангист, писатель-онанист… Это смерть для искусства – быть загнанным в загончик, в участок, отгороженный от общечеловеческого, от искусства вообще. Так же как и определение “элитарного” искусства, которое дают поэтам их знатоки и исследователи, для самого поэта никогда не может являться позитивным признаком. Поэт пишет не для исследователей, а для человечества!
Клинтоновская администрация сдержала слово перед гомосексуалистами Америки. Теперь они могут служить в армии! (ясно, что желание интегрировать в армейские структуры объясняется не какими-то патриотическими чувствами, а экономически – армия, как работа, job, за которую платят, еще и за границу можно поехать). Но их требование того, чтобы иметь возможность проявлять свой гомосексуализм в армии… голубой бантик что ли завязывать на автомате?! – непонятен. Согласившись быть неотъемлемой частью общества, требовать себе отдельных привилегий (проявление индивидуальных наклонностей есть привилегия!) для демонстрации своего яркого отличия от большинства, значит, привести к тому, что большинство в конце концов оттолкнет вас, возмущенное вашей отдельностью. Нищих всегда обходят, цыганские группы избегают, на религиозных израилитов в субботу оглядываются, женщина в чадре в центре Парижа вызовет шок… Возведя во главе угла индивидуума, общество его же убивает!
В речи на присуждении ему медали Национального клуба искусств в Нью-Йорке в феврале 1993 года Солженицын говорил о “болезнях” XX века (речь опубликована по-английски в книжном приложении к “Нью-Йорк таймс”. По-русски Солженицын, видимо, приберег ее к возвращению).Этот термин – “болезни века”, используемый для определения произведений искусств, только лишний раз доказывает архаичность автора “узлов и колес”. Оторванность его от реальной современной жизни. Предъявляя претензии некоторым русским писателям (ни единого вообще не назвав) новой литературы, он обвиняет их в одержимости самими собой, в увлечении выражением своей собственной личности, не заботясь даже о том, насколько “важна” их личность. Даже удивительно, что человек глубоко верующий, как Солженицын, христианин, заявляет такие вещи. Ведь именно христианство, в отличие от античной Греции, и возвело человека в вечного индивидуума. Ни мир, ни вечный цикл жизни, а именно и только человек будет бессмертен! Да и созданный по подобию Божьему, сам он божественен! Как же может быть личность его не значительна и не важна? Другой вопрос напрашивается – достаточно ли талантлива личность в своей одержимости собой и самовыражении, чтобы довести ее индивидуализм до высших, общечеловеческих, божественных высот. Либо она остается в гетто писателя-архивариуса, писателя-деревенщика, прозы гомосексуалистов или женщин… О, об этом у нашей женщины в кафе-аквариуме есть совершенно замечательная история в связи с посещением интернациональных встреч женщин-писательниц. В следующий раз…
НАТАЛЬЯ МЕДВЕДЕВА,
собственный корреспондент «Нового Взгляда» во Франции
