ПЕРВАЯ ЛОЖЬ заключается в том, что это был мятеж якобы коммунистический. Достаточно внимательно прослушать или вспомнить прежние высказывания Хасбулатова и Руцкого, чтобы убедиться: они вовсе не звали к реставрации коммунизма. Они были против методов Ельцина и его “реформ”, которых, в сущности, нет. Макашов, Ачалов, Анпилов, Баркашов и другие, примкнувшие к мятежу, – такие же “коммунисты”, как и, к примеру, монархисты, анархисты, фашисты и т.д. Да, Руцкого и Хасбулатова поддержали пенсионеры с красными флагами, “Трудовая Россия” и т.д., но вовсе не на “идейной основе”. Их объединило недовольство политикой Ельцина, хаос и развал в стране, а вовсе не что-то высокоидейное и обязательно коммунистическое. Самый высокопоставленный коммунист в прошлом из сегодняшних власть имущих, как известно, – Ельцин. Достаточно внимательно ознакомиться с его методами, чтобы убедиться в том, что и они – большевистские, а вовсе не демократические. Руцкой и Хасбулатов, как и разогнанные Съезд и Верховный Совет, вовсе не становятся проповедниками коммунизма от того только, что не согласны с Ельциным. Точно так же, как Ельцин вовсе не есть истинный демократ от того только, что называет себя таковым.
ВТОРАЯ ЛОЖЬ в том, что вина за все случившееся лежит на мятежниках, главным образом на них, а может быть, даже только на них. Да, указ Ельцина от 21 сентября был, наверное, необходим, хотя он и запоздал на два года и три недели. Но – как и в случае с Беловежской Пущей и “либерализацией цен”– все дальнейшее было проведено непоследовательно, не всегда умно, большевистскими методами. Или просто никак. “Останкино” почти не охранялось, первый выстрел, утверждают, был изнутри, а не снаружи; не были вовремя обезврежены анпиловцы и баркашовцы, хотя они и нарушали закон; радио и ТВ целиком принадлежали Ельцину и давили оппозицию, увеличивая напряженность; обладая верховной властью, Ельцин не владел ситуацией в стране, его неуверенность и непоследовательность взлелеяли развал и хаос; не пресекая деятельность фашиствующих групп, он так же оставлял без внимания высокопоставленных преступников, расхитителей и воров, позволяя им безнаказанно грабить Россию. Именно его политика породила недовольство, ненависть, которые проявились в мятеже и, увы, далеко не исчерпаны им.
ТРЕТЬЯ ЛОЖЬ в том, что победила якобы демократия. Расстрел Белого дома из танковых пушек весьма напоминает выстрел “Авроры” по Зимнему дворцу, только тогда, как известно, стреляли холостыми, теперь же боевыми и, насколько мне известно, зажигательными снарядами. Цель – полное уничтожение. Хотя в Белом доме, как известно, были женщины и дети. В ответ на робкое напоминание подобного рода находились товарищи, которые жестко заявляли, что там, в Белом доме, – “нелюди”. Это однозначно совпадает с утверждениями фашистов о том, что евреи, коммунисты и все, кто не поддерживает Третий рейх, – “нелюди”, а также с девизом коммунистов: “Если враг не сдается, его уничтожают”. “Нелюдями”, по мнению этих товарищей, были, наряду с баркашовскими боевиками, депутаты, избранные, что ни говорите, народом, а также женщины и дети, присутствовавшие в обстреливаемом артиллерией и подожженном снарядами Белом доме. Апокалипсическая картина горящего здания Верховного Совета с находящимися там людьми олицетворяет “победу демократии Ельцина”. Убежден, что этот дикий образ войдет в историю как символ теперешнего периода России – периода агонии, распада, беспомощности и бездарности “посткоммунистического” руководства, так и не сумевшего освободиться от большевистского естества.
ЧЕТВЕРТАЯ ЛОЖЬ в том, что Съезд и Верховный Совет якобы все время жутко мешали демократу Ельцину, который спал и видел, как он осчастливливает народ своими реформами. К великому сожалению, Борис Николаевич и его окружение, судя по их поступкам, имеют очень отдаленное представление о том, что такое демократия. Как мне кажется, никто не мешал президенту так, как он мешал самому себе. Имея чрезвычайные полномочия, данные ему Верховным Советом и Съездом на целый год, он, по-моему, не сделал ничего путного. Конечно, наша трагедия, наша беда в том, что и Верховный Совет, и Съезд не стали органами демократическими. Оставшись по сути советскими, они не продвинули страну к демократии и к тому же по-советски уповали на своего “генсека”. Увы. Их вина также огромна, однако верховная власть все это время – и во время мятежа тоже! – принадлежала не им. Великая трагедия первого президента России в том, что, не называя себя генсеком, он по существу был им, а будучи им и требуя себе все больших и больших полномочий, так и не использовал свою гигантскую власть. Называя себя демократом, он оставался генсеком, не в силах преодолеть свою “воспитанность советской системой”… Вот эта коварная, не осознанная, очевидно, самим президентом ложь и является главной причиной происшедшей трагедии и плачевного положения, в котором мы все оказались.
Самое же удручающее – трусость и слепота, генетическое холуйство многих и многих – увы, большинства! – моих соотечественников. Пока они не прозреют, пока не научатся, наконец, видеть самостоятельно, думать своей головой и не бояться этого, мы все будем сидеть в коммунистическом, большевистском, сером болоте.
Так что главная вина – наша. Общая. Мы семьдесят с лишним лет платили и продолжаем платить за свою глупость, трусость и слепоту.
Что же делать теперь? Думаю, то же, что необходимо было в 91-м, после Августа, а может быть, и еще раньше, хотя страна тогда, пожалуй, и не созрела. Суд над большевиками, Лениным и его бандой, прикрывавшейся святыми лозунгами, – это во-первых. Необходимо раз и навсегда назвать черное черным, понять, почему так получилось, – и спасти тем самым свою смертельно больную совесть. Большевики изуродовали, кастрировали, растлили и ограбили нашу страну. И в какой-то мере продолжают то же самое делать сейчас. Разумеется, нагло меняя маски. Не только сотни октябрьских недавних жертв, но десятки миллионов жертв “Великого Октября” – на нашей с вами совести, оставшиеся в живых и так ничего и не понявшие граждане России и бывших советских республик. До тех пор, пока мы не поставим точку в величайшей трагедии великой страны, мы так и будем тыкаться, как слепые котята, и называть черное красным, белым, зеленым, желтым и синим, а хороня очередных несчастных, с пафосом воздевать руки: как такое могло произойти?!
Что делать, кроме покаяния и суда, – давно известно всем, надоело и перечислять: стимулирующая налоговая политика, судебная реформа, поддержка мелких предпринимателей и фермеров – то есть производителей в первую очередь, – антимонопольное законодательство, защита прав граждан перед чиновниками, резкое сокращение последних… Почему же не делается? А потому, что ложь стала образом нашей жизни.
Лично я не политик и не стремлюсь быть им, я, честно говоря, власть людей над людьми ненавижу, хотя и понимаю, что в обществе без этого нельзя. Я всю жизнь был предан искусству и сейчас живу им, я, извините за выражение, писатель, а еще фотохудожник и власть признаю только одну – власть природы, искусства. Однако искусством я никогда не мог заниматься в полную силу в своей стране, а сейчас тем более. Сочинять рукописи, конечно, можно, что и делаю, фотографировать тоже, хотя с этим хуже, потому что аппаратура и пленка дорого стоят, но для того, чтобы выйти со всем этим к людям, нужна, увы, человеческая атмосфера в стране: книги своими силами не напечатаешь, альбомы тоже и уж тем более не осуществишь более серьезные и, убежден, нужные людям замыслы. Вот поэтому, увы, политика касается меня непосредственно – как, впрочем, и каждого человека в стране: мы живем не в одиночестве и не в пещерах, а в обществе, где существует разделение труда, профессии, а также правительство, которое обязано быть квалифицированным, порядочным и обязательным – точно так же, как любой работник на своем месте.
У президента опять появился шанс – как в Августе 91-го. Воспользуется ли он им?
У нас тоже шанс. Думать своей головой, извлекать уроки, продолжать идти к демократии и свободе, умеряя ненависть, понимая, что “гадина” не вне, а внутри нас (независимо от того, кем мы себя считаем), и понять наконец, что жизнь – священная мера всех вещей. Воспользуемся ли шансом мы?
Лгать не надо – это и есть, по-моему, главное, самое первое лекарство сейчас, главный, как говорят, “конструктив”.
ЮРИЙ АРАКЧЕЕВ,
главный политдуэлянт “НВ”
