ВЕДОМЫЙ – ЩИТ ГЕРОЯ

Известный детский писатель, автор семидесяти с лишним книг Анатолий Маркуша в прошлом был боевым летчиком-испытателем. Поэтому и первый вопрос “профессиональный”: летчику о летчике.

– Скажите, Анатолий Маркович, зачем человеку, познавшему небо, лезть в болото политики? Зачем это надо Александру Руцкому – воздушному асу, Герою Советского Союза?..

– Я не знаю, каким Руцкой был летчиком. Знаю, что летал, был сбит, горел в самолете, попал в плен… Звезда Героя для меня еще ни о чем не говорит. Свое у меня к героям отношение.

Хотя, конечно, ничего плохого о Руцком-летчике я сказать не имею права. Не видел его в деле.

Но знаю твердо, что Руцкой нарушил железный закон летчиков: ведомый – щит героя. Этот закон войны перешел в мирную жизнь. Если ты ведомый, все личные интересы забудь, твое дело – сохранить командира. Не лезь сбивать противника, не лезь показать себя – сохрани командира. Руцкой подло нарушил закон, публично.

Вице-президент в моем понимании – это ведомый президента. Ты не согласен с политикой своего президента – уйди.

Я, как летчик, мог подойти к командиру полка и твердо ему заявить: “Я с таким хером (имея в виду конкретного человека) летать не буду!” Умный комполка отстранил бы меня от полета, а дурак приказал бы лететь. Но даже в этом случае, вернись я на землю один, без командира, и заяви, что он, дескать, вытворяет во время полета черт-те что… Вернись я с задания без командира – меня отдали бы под суд военного трибунала. И правильно бы сделали!

Это было заложено в нравственность летчика. После последних “полетов” Руцкого я очень сомневаюсь, был ли он хорошим летчиком.

– Вы ведь в свое время, Анатолий Маркович, были хорошо знакомы с Юрием Бондаревым. Писатель с именем, тоже познавший высоту – и творчества, и привязанности – зачем-то полез в политику…

– Я думаю, он был к этому предрасположен. Есть люди, которые должны каждый день, каждый час слышать звон фанфар в свой адрес. Всегда сидеть в президиуме жизни. Бондарев – из таких.

Мы почти ровесники. Оба пришли в литературу старшими лейтенантами. Я работал в отделе публицистики журнала “Знамя”, и Бондарев часто бывал в редакции, мы печатали его “Тишину”. К слову, застойная книга. Она и сделала его знаменитым. Но вот что мне совсем непонятно: как можно издать свои записные книжки? Самому! При жизни! Ведь это же позорище!

Вы можете себе представить, чтобы живой Чехов издал свои записные книжки? Это же как надо любить собственную персону?! Как сверхсерьезно, гипертрофированно относиться к собственному творчеству?!

То, что писатель активно лезет в политику, на трибуну, в президиум, мне кажется, говорит о его известной творческой неполноценности, нереализованности.

Писатель в известном смысле ассенизатор, санитар. Но никак не политический клоун, не кукла из папье-маше…

– Расхожее сравнение политики с проституцией. Но ведь не бывает проститутки без клиентов. Спрос рождает предложение…

– Любое сравнение хромает. Есть политики-профессионалы, которые делают из политики не путану, а светскую даму. И Ельцин, на мой взгляд, один из них. Но посмотрите глаза некоторых, так сказать, клиентов политики… Такие глаза я видел у самца гориллы в Берлинском зоопарке: он, поощряемый возгласами собравшихся, яростно овладел партнершей… Это были глаза убийцы! Он убивал любовь, хотя, конечно, этого не понимал. Но он не мог не понять, что это его убийство нравится окружающим и потому – продолжал убивать. В угоду зрителям. С безумными глазами.

Фанатизм всегда плох, ибо он говорит о том, что человек перестал собой управлять ( что само по себе уже глупо).

Азарт нормального жизнелюба – хорошо. Но азарт, доведенный до крайности, – почти болезнь.

Я вспоминаю своего отца, заметного в свое время финансиста, интеллигентного, казалось бы, человека… И – отчаянного, почти паталогического преферансиста, картежника. Я видел его безумные глаза, следящие за игрой, видел трясущиеся руки, слышал возгласы… Он менялся на глазах. Это был уже не мой отец. Вокруг сидели его партнеры по преферансу, друзья нашего дома: адвокаты, врачи, инженеры, высокие чиновники… И всех их била дрожь азарта.

Потом, много позже, путешествуя, я видел нечто подобное в Восточном Пакистане – голые мужчины стегали себя цепями. Они шли по улице вдоль толпы и истязали свои спины. Только лоскуты летели! Это был религиозный экстаз…

Экстаз картежника, религиозного фаната и политика очень похожи. Корень один – неуправляемость.

Поэтому до сих пор я верю в человека, который умеет управлять обстоятельствами, а не ждет, когда обстоятельства поведут его за собой. Человек в жизни должен быть хозяином, а не клиентом.

Сергей РЫКОВ.

Фото Виктора ГУСЕВА.


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

АЛЛА ПУГАЧЕВА ЛЮБИТ ГОЛУБЫХ, А САМА ОНА РОЗОВАЯ
ЧЕТЫРЕ ЛЖИ О ПРОИСШЕДШЕМ В ОКТЯБРЕ
АНПИЛОВ ПРЕДЛАГАЕТ ПОСАДИТЬ
ДУЭТ “АКАДЕМИЯ” ОПЯТЬ В РАЗДРАЕ?
КТО СОБИРАЕТСЯ ГАСИТЬ СВЕЧИ?
НЕУГОМОННЫЙ АНПИЛОВ
ПУТЬ ИЗ ЧУЧЕЛ В ПРИНЦЕССЫ


««« »»»