АЛЕКСАНДР ПОЛИТКОВСКИЙ: ПЕТРУШКОЙ НЕ БУДУ!

У него по-прежнему репутация простецкого парня в кепочке, меж тем сентябрь “принес” Политковскому сорокалетний юбилей. С чем мы и поздравили А.В.

– Я день рождения всегда в узком кругу отмечаю, в домашнем. Только.

– “Узкий круг” – это сколько?

– Ну, человек двадцать пять.

– Неужели не было ни одной именитой персоны? Какого-нибудь штатного персонажа светской хроники?

– Были свои – Листьев, Любимов, Демидов… Не знаю, относимы ли эти люди к тем персонам, о которых вы сказали.

– Однажды нам на глаза попалась публикация в популярном еженедельнике, где в рубрике “Жены о Звездах” Анна, ваша благоверная, рассказала, что в пору приснопамятного “Взгляда” она чувствовала себя отвратно, поскольку вы-де переживали известную болезнь…

– Эйфория была, разумеется! Такое чувство… вы же понимаете: журналист, который шел с самого низа и достиг определенной высоты… популярность нравилась, бесспорно. Но все это длилось каких-то полгода. А сейчас – надо ли говорить, что я к этому отношусь совершенно… Так, чтобы уж сильно вскружилась голова, этого никогда не было, я человек достаточно трезвый.

– Кстати, где притча во языцех – кепочка ваша громкая?

– В эфире она присутствует – на заставке. Вы сами представьте: не буду же я в этой кепочке сидеть, скажем, на своей кухне: подумают, что у меня крыша поехала.

– Александр, вы к какому сословию сейчас имеете честь относиться?

– Богатым человеком – если вы об этом – назвать себя никак не могу.

– А как у вас, к примеру, с автопарком?

– У меня есть личная “пятерка”, но я на ней практически не езжу. Ее пользует моя съемочная группа. Я же обхожусь машиной двоюродного брата, который работает у нас водителем. У брата – старый “Мерседес”. Еще мной арендуется – для работы, естественно, – “Джип”.

– И супруга у вас в программе трудоустроена?

– Анна работает обозревателем в “Мегаполис-экспрессе”.

– Дети уже большие?

– Пятнадцать сыну и тринадцать дочери. Они учатся в Центральной музыкальной школе при консерватории. Дети занимались в другой школе, тоже очень хорошей, но потом Вера и Илья поступили в ЦМШ, поскольку считается, что тут можно получить более качественное музыкальное образование.

Я не прикладывал к этому никаких усилий и всегда пытался узнать, действительно ли у моих детей есть какие-то способности…

– “Политбюро” вызывает многочисленные упреки. Вас, Александр, обвиняют в занудстве, в нарочитой насупленности. Это можно увидеть хотя бы по рейтингу критиков в “Независимой”.

– Вообще-то эту газету я уже год не читаю. Когда моя программа стала выходить в эфир, тогда я даже выписывал “НГ”. …Самое интересное, что те, кто пишет, мне знакомы. В определенной ситуации они были для меня авторитетами, но сейчас у меня такой подход: чем хуже они обо мне пишут, тем лучше я делаю программу. Потому что это совершенно определенного сорта критики. Должно произойти качественное изменение в средствах массовой информации для того, чтобы возникла новая критика. Вот когда я прочту нормальный разбор моей передачи, тогда… и не надо меня хвалить! Чем больше меня будут “поносить”, но аргументированно это делать, тем я внимательнее буду к этому относиться. А сейчас, я считаю, там – имею в виду и названный вами, и прочие рейтинги – верх непрофессионализма, потому что рядом могут стоять концерт Плачидо Доминго, футбольный матч, детектив какой-нибудь, моя любимая передача “Вокзал мечты” – и “Политбюро”! Полный бред.

Я еще раз повторю: всегда с большим интересом прочту профессиональный разбор, но… Эти же люди когда-то, во времена “Взгляда”, пели нам дифирамбы! Они убеждены, что и сейчас нужно сидеть, заложив ногу за ногу, на манер йога, и рассуждать о мироустройстве, я же, по их представлению, должен всех развлекать, как Петрушка. Я не буду этого делать!

– И все же – мы не в курсе – “Политбюро” фигурирует в рейтинге?

– Не знаю, как сейчас, но в течение года программа входила в десятку лучших. И пускай я монотонен, зануден, как считают эти придурки, но для меня показатель то, что люди меня смотрят.

– Из тех высоких персон, которые гостили у вас, с кем-нибудь завязались прочные отношения? И – шире – есть у вас среди таких людей друзья?

– Нет, однозначно. Я могу назвать своих собеседников хорошими знакомыми, но никак не друзьями. В принципе, я могу себе некоторые вещи позволить. Но… Было время, когда мы толковали с гостями о том, о сем, и вдруг начинался прямой эфир… Они были в шоке от того, что когда я работаю, – я работаю. Сразу возникает некий занавес, у меня нет с собеседниками никаких панибратских отношений, я с ними просто разговариваю. И было несколько случаев, когда человек просто не мог… понять, что это другое совершенно общение.

– Этот шок по окончании передачи не разрешался “вельможным” гневом?

– Я бы сказал, было недоумение, иногда сильное недоумение, которое потом гасло. Панибратство на экране – это самое плохое, что вообще может быть и что, к сожалению, обильно имеет место быть.

– Говорят, была полоса – после запрещения “Взгляда” – работы на дому, когда снимали на вашей кухне. Какой должна быть квартира, чтобы там еще размещалась и телегруппа?

– Это в прошлом. Квартира была двухкомнатная. Я сейчас получил трехкомнатную. Но сразу хочу сказать: это не депутатская квартира, ничего такого, я получил ее совершенно официально.

– Александр, а где вы провели отпуск?

– За все время работы я первый раз использовал отпуск. Восемнадцать дней. Отдыхал в Усть-Качке Пермской области, на реке Кама. Рыбалка, лес – то, что нужно.

– Слухи ходят о всяких осложнениях во взаимоотношениях “видовцев”-экс-взглядовцев.

– Это легенда. Да, мы очень разные, со своими вкусами и интересами. У нас с Любимовым разные политические взгляды плюс ко всему. До последнего времени мы состояли даже в разных парламентских фракциях. Мы разные люди. Нас объединяет любовь к телевидению. Главное, что когда мы собираемся вместе, на Совете директоров “ВИDа” я имею в виду, мы никогда не ругаемся, на повышенных тонах не говорим… Выпиваем вместе, в конце концов!

Отар КУШАНАШВИЛИ,

Агаси ТОПЧЯН.

ГРУСТНЫЙ ПОСТСКРИПТУМ. Пока материал готовился к печати, случилось то, что случилось.

Появилась необходимость в дополнении (увы, таком контрастном в отношении юбилейного интервью).

– Я могу только повторить то, что сказал в ночь на 4-е: легче всего петь в общем хоре. Сейчас Время Больших Эмоций, не располагающее к трезвому анализу. Должно все утрястись для того, чтобы люди все осознали. Должны улечься страсти. А пока длится эта буча, не менее страшная на самом деле, чем та ночь, уповать на иной ход событий было бы наивностью.

Пройдет время, и все поймут, что никакой победы нет, не было. Именно такой подход – кто кого победил – и есть самое жуткое во всем этом. По-моему, большевики дрались с большевиками, вот и все.

– Вы слишком спокойны для человека, которого обвиняют в трусости и предательстве.

– Должен сказать, что я не знал и не знаю большего противника Верховного Совета, чем я сам. Поэтому все это на самом деле можно было бы обозначить словом фарс, когда бы не кровь.

А что в этом такого, что мы позволили себе иную позицию, чем требовалась? Почему, когда большевики борются с большевиками, я или Саша Любимов должны занимать чью-либо сторону?

– Каким вам видится рабочее будущее программы “Политбюро”?

– Ну, я думаю, что какое-то время мы будем выходить ночью, в самые несмотрибельные часы. Но, вы знаете, я готов, это подтверждает мои опасения, что в нашей стране мало что изменилось. Тот же, что и прежде, большевизм. Это чистой воды большевистские методы.

Вообще-то я бы хотел пригласить, если говорить о самых ближайших проектах, кого-нибудь из запрещенных партий, скорее всего, это будет Василий Липицкий. И кого-нибудь из адвокатов по делу ГКЧП, чтобы заставить всех задуматься над одним фактом: в нашей стране было два вице-президента, и оба являются подследственными. Выразительный факт, правда?


Отар Кушанашвили


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

ДЕСЯТОЧКА
UNITED STATES OF БЕСПРЕДЕЛ
СЛЕД ТИГРА
НЕ ПУТАТЬ ЛЕМОХА С ОГУРЦОВЫМ!
ЯРОСЛАВ ЕВДОКИМОВ. Любимая женщина


««« »»»