СУД ИДЕТ

Итак, объявлено: процесс по делу ГКЧП начнется 14 апреля.

Удивительно, как спокойно, вяло отнеслись к этому московские газеты, ТВ. Ведь дело-то не просто серьезное – беспрецедентное. Суд-то предстоит обоюдоострый. Если членов ГКЧП оправдают, то тем самым вынесут обвинительный приговор ныне существующей в России власти. Она, закрепившая свое положение в результате “августовской революции”, морально опирающаяся на эту победу, сразу повисает в воздухе.

С другой стороны, осудить членов ГКЧП будет непросто. Нет, речь не идет об уликах, законах, прочих вещах, не самых важных в России…да по совести говоря, не самых важных и на любом крупном политическом процессе, каких много было в истории человечества. Политический процесс подчиняется политической логике, балансу политических сил. Попытка доказывать, что перед нами обычное уголовное дело, – чистое лицемерие.

Пока сила, общественное мнение были на стороне реакционеров и патриотов, капитан Дрейфус был изменником. Когда общественное мнение перешло на сторону либералов и республиканцев, Дрейфуса оправдали. Пример характерный. Это один из редких случаев, когда в сложном политическом деле была объективная, простая, однозначная правда. Но сама эта простая правда не имела значения – она полностью зависела от баланса политических сил.

Политические процессы бывают двух родов: когда результат предрешен, а весь процесс – игра для публики и когда результат неясен. Последнее означает, что нет твердого силового преимущества одной стороны над другой. К процессам первого рода относились, естественно, все политические процессы в России за годы власти коммунистов или нюрнбергские процессы (как известно, их было много, но обычно помнят только “большой”, над главными нацистскими преступниками). Я заведомо объединяю совершенно разные, противоположные вещи – фальсифицированные процессы 30-х годов или суды над диссидентами и честные суды над фашистами. Но хотя в первом случае судьи врали и были преступниками сами, вынося преступные приговоры, а во втором случае судьи выносили честные приговоры, в политическом плане есть нечто общее – победители (или люди, обладающие властью) судили побежденных (или людей, властью не обладающих).

К процессам второго рода, когда баланс сил колеблется, результат гадателен, относились, например, политические процессы в дореволюционной России (дело Бейлиса, скажем) или последний, самый яркий пример – суд “по делу КПСС”. Здесь сталкиваются две силы и идет настоящая борьба – в суде, в газетах, на улицах, за кулисами суда. Скажем, в “деле Бейлиса” умное царское правительство надеялось разжечь погромные страсти (думали так спастись от революции!), обвинить еврея в “ритуальном детоубийстве”. Но общественное мнение было в основной своей массе против всей этой средневековой дикости. В результате присяжные не решились осудить невиновного, Бейлиса оправдали, хотя по ряду “принципиальных вопросов” прокурору и удалось “изнасиловать” присяжных. Приговор суда как раз и выражал хрупкий баланс политических сил. Еще нагляднее это видно в “деле КПСС”. Конституционный суд не пошел против президента, но учел и мощное давление со стороны коммунистов (да и не только коммунистов, а почти всей бюрократии, боявшейся любого “разжигания”, любого “обострения”). Приговор суда – по каплям отмеренное лекарство “от всех скорбей” и левым, и правым, и бюрократам-демократам, и коммунистам-крикунам, и коммунистам-шептунам…

Но на сей раз новейшей российской Фемиде Ивановне предстоит поистине труднейшая задача.

Суд над людьми – не суд над КПСС. Осудить организацию в конце концов – никого не осудить.

Но 14 апреля начинается процесс над живыми людьми. К нему, конечно же, и интерес будет куда больше, чем к академически-историческому суду над партией, напоминавшему литературные суды над Евгением Онегиным и Татьяной Лариной в средней школе… Там – древняя история. Тут – день сегодняшний.

Почти год отделяет начало суда над КПСС от начала суда над ГКЧП. За год народу стало жить куда хуже, симпатии к власти еще сильнее поуменьшились. Даже в дни ГКЧП большой процент населения был душой с ними. А что сегодня?

Конечно, многие из готовых тогда поддержать ГКЧП всегда поддерживают всякую власть – и сегодня поддерживают власть сегодняшнюю. Но немало у ГКЧП и вполе идейных сторонников. На их стороне большое преимущество – они-то так и не успели показать, на что способны. Поэтому легко сегодня Невзорову “на голубом глазу” объяснять, что если бы победил ГКЧП, то невесть каким чудом сохранились бы низкие цены на хлеб и великая империя. Поди опровергни – ведь ГКЧП-то не победил, попал в тюрьму, а страна развалилась, ну а уж цены… Что тут говорить!

Итак, сторонников у ГКЧП и противников у нынешней власти хватает. Поэтому ни о каких серьезных приговорах, ни о каких длительных сроках, сопоставимых с обвинением (измена родине как-никак!), речи быть не может. Минимальный срок – и амнистия, вот что в самом наихудшем для них случае может ожидать членов ГКЧП. С другой стороны, на полное оправдание всех суд тоже не пойдет. Кого-то (Стародубцева?) могут, конечно, отпустить на все четыре стороны, но большинство все же будет по каким-то статьям признано виновным.

Однако проблема не только в приговоре, а и в “пикантных подробностях”. До сих пор никто не дал внятный ответ на некоторые вопросы:

– Горбачев – жертва или тайный вдохновитель ГКЧП?

– готовился ли штурм Белого дома или его героическая защита была спектаклем? Если штурм не готовился, почему об этом предельно ясно не было сказано 19, 20 августа тем же ГКПЧ? Если штурм готовился, почему не состоялся?

– почему ГКЧП ни с того, ни с сего бросил власть к ногам Ельцина и сбежал в Форос? По солнышку соскучились или по Горбачеву?

– что это за странные самоубийства были у Пуго (с женой!), Ахромеева, двух управляющих делами ЦК КПСС и одного зав. сектором?

– если вся эта “бодяга” с ГКЧП была комедией, спектаклем, то почему в него согласились играть – играть на проигрыш! – тт. ГКЧП-исты? Решили отдохнуть в тюрьме от государственных забот и, не сумев выдумать для своей посадки другой повод, согласились изобразить “государственный недоворот”?

– коль ГКЧП фарс, то почему в течение полутора с лишним лет члены ГКЧП не скажут об этом ясно и четко? Боятся, что придется совершить самоубийство? Или в чем-то замазаны так сильно, что не смеют сказать правду?

Ну, о более мелких деталях (почему Лукьянов не собрал сразу свой Верховный Совет, который бы – кто может сомневаться?! – полностью оправдал бы любые действия любых ГКЧП, как через неделю дал добро на арест своего председателя; правда ли, что бедняга Горбачев, лишенный всех средств связи, чуть ли не на трофейном радиоприемнике ловил “голоса”, “Свободу” и так узнавал, жив он еще или уже умер – или же все-таки средства связи у Президента СССР были; что означает историческая фраза Михаила Сергеевича “Всего я вам никогда не скажу” – и так далее и тому подобное) я уже не говорю.

Да, суд-суд… Похоже, что Горбачев на сей раз все-таки придет и будет чувствовать себя ничуть не лучше, чем чувствовал бы В.И.Ленин, попади он в июле 1917 г. на суд по обвинению в получении денег у немецкого генштаба… Это-то ясно. Неясно другое: будет ли на этом суде хоть кто-то чувствовать себя лучше, чем Горбачев?

В свое время бесстрашный международный разбойник Димитров бросил в лицо Герингу: “Вы боитесь моих вопросов, г-н министр!” Но не думаю, что кто-нибудь из членов ГКЧП рискнет такое сказать Горбачеву, Хасбулатову, Руцкому, Силаеву, любому другому из высокопоставленных свидетелей обвинения… Не скажут, потому что в отличие от Димитрова они-то сами боятся иных вопросов, в отличие от Димитрова, который, действительно не поджигал рейхстаг, что-то у них на душе и за душой есть…

Нет, когда коммунист выступает как индивидуалист, он неправ. “Всего я вам никогда не скажу”. А другие скажут? Кто? Скажет ли Крючков, прослушивал он разговоры своего президента или нет? Скажет Язов, зачем вызывал танки? Скажет Шапошников, действительно ли угрожал разбомбить Кремль, если ГКЧП пойдет на Белый дом? Скажет Шеварднадзе, почему он первым заявил (19 августа!) о возможной причастности Горбачева к перевороту? Скажет Лукьянов, зачем “хранил гордое терпенье” все эти дни?

“Всего МЫ вам никогда не скажем” – это вот точно. Боюсь, не скажут ни с той, ни с другой стороны баррикад. Политика и политиканство – слишком тонкое дело, чтобы что-то сказать уважаемым соотечественникам, дорогим братьям и сестрам… Табачок мы держим, да не про тебя.

И правильно сделают, что не скажут. Вон в США (теперь без ссылки на американский опыт в России шагу не ступишь!) сколько лет скрывают документы об убийстве Кеннеди. Нет-нет, молчание – золото. Может, последнее золото, которое осталось в пустой российской казне. Не будите спящую собаку, но заставьте ее лаять в течение всего процесса… не прерывая состояния сна!

Вот задача правосудия. Ничего не сказать так звучно и солидно, чтобы все остались довольны. “Довольны” – я не шучу. Я очень любопытен и очень бы хотел узнать немало пахучих подробностей про власть прежнюю и настоящую. Очень бы хотелось поднять крышку над котлом и потянуть обеими ноздрями: чем пахнет так гнилостно… Очень бы хотелось. Не хочу только одного – заплатить за это слишком высокую цену.

Если альтернатива такова – не узнать почти ничего или узнать многое, но зато и приблизиться к падению всякой власти и к великому хаосу, то я уверенно выбираю первое. Пусть суд станет комедией, лишь бы он не спровоцировал трагедию за стенами суда.

Суд над КПСС рассказал нам много интересного про Ленина-Сталина, но ничего про партийный “общак”, про швейцарские вклады КПСС и про ее роль в организации нынешних коммерческих банков в Москве и других демократических городах. Суд над ГКЧП расскажет нам многое про улично-танковое движение в Москве 19-21 августа, но очень мало про отношения в “треугольнике” Кремль – Белый дом – Форос. По крайней мер надеюсь на такой, разочаровывающе-скучный, но мирный итог суда. Познание, как известно, умножает скорбь. А скорбей в нашей жизни и без того хватает.

Леонид РАДЗИХОВСКИЙ.

P.S. Непонятно лишь одно: зачем вообще нужна эта комедия суда? Ну как зачем… Ведь чем-то закончить следствие нужно.


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

БИЛЕТ В ОДИН КОНЕЦ
БОРИС МОИСЕЕВ. Хит-парад
Здесь русский дух! Здесь Русью пахнет
ИЗМЕНА – ЧЕМУ?
ВИКТОР МЕРЕЖКО. Любимая женщина
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕАТР 92-го
ПЕТР МАМОНОВ. ТВ-парад
Людмила Гурченко: “Я стала понимать уезжающих”
ЭЛЬДАР РЯЗАНОВ: “ЕСЛИ И БУДУ СНИМАТЬ, ТО НЕ ЗДЕСЬ!”
ДАЙТЕ СПОКОЙНО УМЕРЕТЬ!
ГАЛИНА ВИШНЕВСКАЯ . Любимый мужчина


««« »»»