ЧУВСТВА НАШЕГО ВРЕМЕНИ

ОЛЕГ ТКАЧУК,

главный редактор газеты “Интеллигент”.

Когда придет утро, можно будет подойти к окну и сквозь решетки первого этажа смотреть, как падает белый снег. И слегка теплые батареи центрального отопления позволят забыть о том, что этот снег мокрый и всегда, в какую бы сторону ты ни шел, – в лицо; и что он постоянно тает, наполняя тротуары и обочины грязью, которая, как и сессии Верховного Совета, кажется, в отличие от водопровода, чем-то уж чересчур вошедшим в нашу жизнь.

Когда придет утро, можно будет пойти за свежими газетами. Не для того, чтобы узнать в них что-то новое, а чтобы убедиться в очередной раз, сколь далеко до их стиля, языка и изысканности коллегам моего отца-сантехника, и что милое чувство непосредственности и раскованности подростка все еще прочно занимает место настоящей свободы, пользуясь чем, одни взрослые люди пытаются развлекать других обнажением частей тела и элементов частной жизни.

Скоро побегут под окном громко матерящиеся школьники, и тогда уже можно будет позвонить приятелю и согласиться с ним в том, что после праздников Нового года как-то особенно стало скучно, а ощущение безнадежной порчи окружающей жизни действительно усиливается с каждым днем, имея такие же перспективы, как требование мэра в течение суток очистить город после последнего снегопада. И никак не идут из головы вагоны плацкарта, в которых постоянно хочется мыться.

По окраинам – резня, голод, люди, замерзшие в своих квартирах. А там, где поспокойнее, – рынок, обильно разрабатывающий сюрреалистические мотивы. “Как вы там? Что нового?” – звонит приятель, несколько лет назад уехавший в Голландию. “По-старому. Что у тебя?”

И не вспомнишь сразу этих примет новой жизни. Что по вечерам за окном стреляют из автомата. Что в коммерческих киосках появились двухведерные бутылки виски за сто тысяч штучка. Что теперь нуждающиеся идут не на Плешку, а в ресторан “Макдоналдс”. Что наш общий знакомый поэт живет на средства от перепродажи порошков для самопломбирования и эликсира против облысения. Что толкучка возле универмага “Таганский” почти сплошь состоит из актеров и музыкантов. Что начав торговать тем, без чего пока можно обойтись и уже войдя в азарт продавца, страна, кажется, переходит границу, с которой давным-давно снят сторожевой пост.

Еще ночь. От окна все-таки дует и, идя на поводу у бессонницы, можно потосковать о прелестях лета: о соловьях и черемухе, о писателях, пишущих в газеты, не используя мата, об асфальте, вымытом только что прошедшим дождем, о шагах, которые звучат на нем настолько громко, что трудно не спросить себя, откуда, куда и зачем идешь.

В принципе хорошо, что появился выбор. По одному каналу – Марианна, по второму – “Сеньорита”, по-третьему – “Санта-Барбара”. И на день рождения мамы можно полететь не только простым рейсом за шестнадцать, но и коммерческим за двадцать четыре. И масло к праздничному столу тоже можно выбрать, но это вряд ли оценят там, куда нужно лететь: у них к маслу другое требование – чтобы его можно было купить на пенсионное пособие больше, чем четыре килограмма. Будете проходить мимо, посмотрите в глаза очереди, выстроившейся в валютный магазин, мне лично кажется – в них тоже нет ощущения свободы. И у тетки моей, оставшейся в Таллинне, этого ощущения нет.

Жизнь, как профессиональная кокетка-кидала, ходит кругом, дурит голову, создавая иллюзию динамики. И отнимает тем временем то, что ей надо, – наши дни и, как выясняется, даже годы.

Конечно, может быть, всему виной – ночь. Когда уже нет красок, есть только оттенки черного. Поднявшийся ветер гнет за окном фонарные столбы и девятиэтажки, в которых есть некоторое сходство (если вы ездили по Золотому кольцу) с церквями, переоборудованными в складские помещения.

Раз ветер, значит, спокойствия снегопада уже не будет. Будет мерзость метели. Как в прошлый раз. В общем-то, если разобраться, почти все уже было. Даже на нашей памяти. И от скуки спокойных времен страдали. И в бывшем ресторане “Дружба” между армянской и азербайджанской деревнями пили чачу с офицерами, которые даже за столом не снимают оружия. И в Тбилиси прямо на глазах шальной автоматной очередью убили четырех прохожих. И тогда тоже был ветер. А помните август? Было не теплее, чем сейчас. Кстати, защитники Белого дома на свои средства чеканят себе памятные знаки, и уже нет в душе тогдашнего негодования, связанного с оскорблением идеи. Разрушение надежд – чувство нашего времени.

Пока заваривается чай, вспоминаются долги. Хозяйка квартиры наверняка опять поднимет цену. И наверняка опять раза в два. Ее дочь окрутили в Богородичном центре, внушили, что мать – злейший ее враг, велели сдать ваучеры, ценные вещи, освободить квартиру под типографию и переехать в коммуналку. Почти все деньги хозяйка тратит на колдунов и экстрасенсов, которые, как выясняется, несмотря на свои сертификаты международного образца, количество и высокие цены, занимаются бизнесом с тем же коэффициентом полезного другим действия, как и те, “кого знают все”.

В общем-то, это весело, когда в акционерном обществе по продаже леса работают в основном гинекологи, а в брокерских конторах – служащие госбезопасности, когда судьба страны складывается из авантюрных ситуаций. И хочется перечитать “Выигрыши” Кортасара или те места из Хемингуэя, где он описывает веселье, которое царит в прифронтовых городах.

Потягивая чай со снотворным медом и надоевшую за ночь сигарету, еще можно посмотреть свои старые записные книжки и найти в них что-нибудь неожиданно-актуальное. Например, это:

“Знаете, иногда так бывает. Проклинаешь светофоры, тормозящие едва движущийся троллейбус. Врываешься в подъезд и, не дождавшись лифта, расстегивая на ходу одежду, мчишься по лестничным проемам. Дверную ручку дергаешь, как чеку из гранаты. Свет в туалетную комнату. Потом встаешь, оглядываешься и думаешь: и это все, что тебя гнало?”


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

БРЮКИ ПРОЧЬ!
ВАРИАЦИИ НА ТЕМУ
ВОЗЛОЖИТЕ НА ВРЕМЯ ВЕНКИ
АЛЕКСАНДР НЕВЗОРОВ: ВОСПИТАНИЕ ПАТРИОТИЗМОМ
ТАЙНЫЙ СОВЕТНИК ВОЖДЕЙ
СОСО ПАВЛИАШВИЛИ. Хит-парад
ИРИНА ПОНАРОВСКАЯ. ТВ-парад
Похищение


««« »»»