ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
“Ешь ананасы, грейпфруты жуй, день твой последний приходит… Фидель” – примерно под такой аккомпанемент выступает сегодня сводный хор откровенно зависимой и считающей себя независимой прессы нашей страны. Хор, критикующий что есть мочи последний оплот социализма у берегов милой – с некоторых пор – Америки. В этом тесном ряду исполнителей, мастеров пера и микрофона, скромно мечтающих о награде Майами (желательно – в виде приглашения за океан, во Флориду) наверняка нашлось бы место и для нас, пропой мы желанный официальному уху куплет. Но, во-первых, музыку нам никто не заказывал, во-вторых, петь по чужим заявкам очень уж не хочется (попутно заметим: отнюдь не потому, что устали от поездок в Майами, слетать бы разок не отказались, что скрывать). И не желание выделиться движет сегодня нами. Тут другое. Имеем в конце концов мы право на собственное отношение к столь немодному ныне острову Свободы и его аборигенам?
Еще совсем недавно почти все граждане Страны Советов как один вполне искренне любили Кубу, а легендарный Фидель, еще неизвестно, где был большим национальным героем – у них, там, или у нас, тут.
Еще вчера, встретив на улице кубинца, любой советский товарищ мог запросто воскликнуть: “Привет, зема”, – что служило высшим проявлением доброжелательности и родства душ, и поделиться с амиго всем – от пионерского галстука до миллиарда- другого рублей из партийной – (читай: народной) – казны.
Мы вполне гордились девизом своей жизни: “Сам голодай, а товарища выручай” – хотя, признаться, в сравнении с сегодняшним днем не очень-то и голодали.
Отныне все изменилось в доме Облонских, Болконских, Горбачевых и Ельциных. Массам дана установка “Вива, Куба” не кричать и Фиделя другом не считать, так что теперь их компаньеро нашему господину не товарищ. А любой кубинец, попавший на нашу улицу, вместо земы вполне может нарваться на актуальный вопрос: “Это ты съел мое сало?”
Ну да шут с ним, с салом, а за компанию и с коммунизмом у берегов Америки, наши сюжеты о другом, о тех самых земах с острова Свободы.
СЮЖЕТ ПЕРВЫЙ. ЕСЛИ ДРУГ ОКАЗАЛСЯ ВДРУГ…
Одна шестая часть суши сегодня пугает остальные пять частей не только своей ядерной дубиной, гуляющей из рук в руки, но и бесконечными техническими авариями, социальными экспериментами, природными катастрофами, прочими катаклизмами, да бездонной кепкой Ильича, протянутой за подаянием. За чередой этих бесконечных аварий и развала одной кепки на множество суверенных головных уборов меньшего размера, хотя таких же бездонных, о Чернобыле как-то подзабыли. А о людях Чернобыля, тех, кто сполна хватил ядерного лиха, и подавно. Вспоминают, разве что, к 26 апреля, к очередной черной дате, или под шум отправки десятка пострадавших детей в сопровождении пары десятков чиновников куда-нибудь на лазурный берег Франции, Италии, Греции (возможны варианты)… Пресса захлебывается от восхищения очередным западным другом, бескорыстно пригревшим на своей богатой груди нескольких наших обездоленных ребятишек. Кстати, ребятишки действительно всегда благодарны и счастливы от таких поездок (не жалеют, как правило, и сопровождающие). Значительно реже можно услышать о поездках, которые стали регулярными и охватывают не десятки, а сотни чернобыльских детей. Все дело в том, что эти поездки – на Кубу.
…Наш самолет должен был вылетать из Киева в два часа дня заполненным чуть ли не до последнего кресла больными ребятами. Самый надежный в мире Аэрофлот оставался верен себе, и самолет прилетел за детьми лишь к часу ночи. Все это время ребята сидели в автобусах, тихо мечтая о настоящих бананах под настоящими пальмами. Многие из них не то, что бананов не видели, но еще ни разу в жизни самолетом не летали, так что ожидание бодрило. После регистрации бодриться пришлось еще долго – почти до утра, но уже не в автобусах, а в тесном и душном накопителе. Что-то там один экипаж не сдал, другой не принял, Аэрофлот, как всегда, был прав, меньше всего думая о клиенте (трехстах тридцати семи не вполне здоровых детях).
Под утро самолет, неубранный, грязный, как последняя электричка, взлетел, и дети уснули. Стюардессы в ответ на наше некоторое недоумение чистосердечно признались – чего убираться, не интуристов же везут, а детей, все равно за двенадцать часов полета захламят салон, как школьную столовку.
Пустой в этом спецрейсе оказалась и… аптечка. Бинта упаковка да пара одноразовых шприцев на триста с лишком ребят – серьезная подготовка к возможным осложнениям. Ну да это по-нашему, по-рассейски.
Только чудом в полете не умер мальчик. Во время посадки в ирландском аэропорту Шенноне соседи по креслу вдруг увидели, как побелел и… потерял сознание Олег Зайченко. Позвали взрослых, задержали вылет, Олега в предкоматозном состоянии увезли в ближайший госпиталь, где его спасали и спасли ирландцы. Оказалось, у мальчишки диабет, и через каждые два часа требовался укол инсулина. Сопровождающие взрослые об этом – почему-то! – не знали.
Олегу повезло, приступ случился во время стоянки, а не в полете над океаном.
В аэропорту следующей посадки – Гандере, зная о спецрейсе с детьми, подготовились соответствующе канадские друзья. Единственный на весь аэропорт магазинчик был предусмотрительно закрыт, дабы дети советских рабочих и крестьян не разворовали жвачку (увы, бывали прецеденты в предыдущих рейсах) и не трогали руками капиталистический товар.
Так что мальчишки и девчонки лишь толпились у сверкающих витрин, невиданно заваленных диковинными товарами, охали, ахали, чертыхались и пр.
Как только последний чернобыльский ребенок после объявления посадки ушел из зала ожидания, магазинчик сразу же открылся. Гостеприимно и радушно…
В Гаване было жарко. У трапа самолета, как и положено в приличных социалистических странах, выстроился почетный караул пионеров. Они отдали салют амиго из загадочного СНГ и вручили каждому юному чернобыльцу цветы, конфеты и жвачку. На этом официальная часть встречи закончилась, ребят рассадили в автобусы и повезли в лучший из тех, что есть на Кубе, детский городок на берегу океана, километрах в двенадцати от Гаваны. По дороге нам встретилось немало местных жителей – кто на машине, кто на велосипеде, кто в пешем порядке, все, естественно, кубинцы. В нашей колонне они сразу же распознавали “совьетико” и тотчас начинали вести себя вызывающе. Так, словно ничего не произошло, и мы по-прежнему – земы. Махали руками, улыбались, явно готовы были тут же угостить ананасом или бананом, если бы его сами имели. Констатируем: радушие повсеместно было самым искренним, политических лозунгов типа “Вива, Миша” или “Вива, Боря” – не выкрикивалось, упраздненными ныне красными флажками не махалось. Радовались и приветствовали просто – по-людски. И в завершение сюжета: с марта 1990-го по декабрь 1991 года на Кубе проведено лечение 8080 чернобыльских детей. Из них 115 – с заболеваниями щитовидной железы, 97 – с лейкозом, 62 – со злокачественными опухолями, 44 ребенка прооперированы.
СЮЖЕТ ВТОРОЙ. МАЛЕКОНСКИЕ ВЕЧЕРА
Любой, кто хоть однажды побывал на Кубе, может без сомнения воскликнуть: “Чуден Малекон при ясной погоде!” Чего только не увидишь на этой живописной набережной Гаваны! Местные жрицы любви – мулатки, метиски, белые, черные – готовы осчастливить вас ну вот прямо сейчас, сразу и здесь же. И даже если у вас в кармане нет презренного металла, милые девушки согласны дарить вам ласки практически бесплатно – за пачку сигарет, маечку, демонстрируя, очевидно, тем самым незыблемость принципов пролетарского интернационализма и дружбы народов.
Гавана не изобилует кафешками, барами и другими забегаловками, столь необходимыми большому городу. Чтобы купить малюсенькую порцию плохонькой пиццы, нужно отстоять несколько часов в длиннющей очереди в “зас” (сокращенно от “гамбургерзас”). Поэтому гаванская молодежь предпочитает тусоваться на Малеконе. Безошибочно вычисляя иностранцев, с интервалом в минуту-другую парни подходят к вам с деловым предложением. Для приличия спросят, который час, и даже не удивятся, увидев на циферблате московское время, переходят к сути: “Девочки? Ром? Сигареты? Наркотики?” Узнав, что перед ними бессребреные московские журналисты, сочувственно похлопывают по плечу и одобрительно поднимают вверх большой палец, приветствуя перестройку, Горбачева, Ельцина, в общем, все то наше, что объединено одним очень емким словом “совьетико”.
Еще одна отличительная черта Малекона – бесконечная череда праздников. Если не знать, в каком тяжелом экономическом положении находится страна, можно подумать, глядя на Малекон, что Куба цветет и благоухает. Шумные, многолюдные фестивали, карнавалы проходят на набережной чуть ли не ежедневно. И причина не важна. Впечатление, что для людей абсолютно несущественно, что отмечать – хоть приход третьей волны или начало второго отлива, был бы повод повеселиться. А делать это кубинцы умеют – с душой, с размахом. Готовы биться об заклад – ни одна наша доморощенная звезда эстрады не слышала от своих самых ярых фанов таких оваций, как какой-нибудь малоизвестный кубинский певец от слушателей на Малеконе. Поначалу все это буйство эмоций, неумеренное жизнелюбие, признаемся, вызывало недоумение и раздражение. Вместо того чтобы гореть на работе, в трудовом порыве преодолевать сложности объявленного Фиделем “особого периода в мирное время”, они пятки в ламбаде на Малеконе стирают. Что за безответственность такая?
И другое поражало. Гаванские магазины – родные братья московским. Могут соперничать друг с другом за приз “самый пустынный прилавок”. Все товары здесь давным-давно строго нормированы и дозированы, отпускаются исключительно по тархетам – аналогам наших карточек потребителя. И очереди в Гаване не меньше российских, но у нас почему-то сплошь и рядом угрюмые лица, ругань и свары, а тут часами стоят за жалкой пайкой и песни напевают, пританцовывают на месте. Что это – оптимизм или..?
Куба все крепче садится на строжайшую диету, а посмотришь по сторонам – ее населению до этого и дела нет. Нет бензина? Пересядем на велосипед. Не хватает муки? Обойдемся рисом. Надо экономить электроэнергию? Так в тропиках же звезды яркие!
СЮЖЕТ ТРЕТИЙ. НИ ШАГУ ДОМОЙ!
Судя по тому, сколь основательно и солидно обосновались советские загранучреждения на Кубе, рассчитаны они на долгое присутствие здесь. Здание посольства СССР (теперь, очевидно, России?) поражает размерами, равно как и уродливостью архитектуры. Недавно отстроили новую громадину – для торгпредства.
Теперь же старые структуры спешно сворачиваются. Прежний посол, Юрий Петров, успешно трудится во главе аппарата Президента России, новый еще только обживает хозяйство. Дипломаты в панике: никто не уверен в завтрашнем дне, а уезжать ой как не хочется. С весны прошлого года зарплату всем совслужащим, находящимся на Кубе, стали платить долларами. А в дипломатических магазинах кубинцы разрешили советским специалистам (равно как северокорейским и китайским, очевидно, с учетом прежних заслуг) покупать товары за красные сертификаты, курс которых по отношению к доллару наше посольство установило более чем льготный – 1:15. Другими словами, советская семья из четырех человек, зарабатывая в месяц полторы-две тысячи баксов, безбедно живет по два месяца на сотню. Кто же от такой лафы откажется? Но меркантильные соображения совспецами вслух, само собой, не упоминаются. Мотивация находится более убедительная, интересы государства, заботы о благе Родины и т.д. и т.п. Хотя справедливости ради надо сказать, что в советско-кубинских торгово-экономических отношениях в последнее время и в самом деле наворочено немало. Разойдясь в политических взглядах с Фиделем, наше руководство, как водится, вовремя не остановилось, перенеся идеологические разногласия на сферу экономики. В результате мы теряем выгодные контракты, вынуждены отзывать специалистов, зарабатывающих стране валюту… Опять же по нашему принципу: пусть я останусь без глаза, зато сосед лишится обоих. Ну да гниют невостребованные нами кубинские цитрусовые, затариваются склады тростниковым сахаром – как будто от этого лимоны в Москве подешевели или наш с вами чай станл слаще.
Одно из последних, мягко говоря, не самых продуманных действий нашей стороны – известное заявление Михаила Горбачева о выводе с Кубы Советской учебной бригады. Не беремся оценивать необходимость и обоснованность этого решения, пусть это сделают за нас специалисты. Речь сейчас о форме заявления, о том, как оно было сделано. Немудрено, что кубинцы оскорбились, узнав новость из отчета о пресс-конференции Горбачева и Бейкера. Оскорбились и потребовали уважительного отношения к себе. В результате переговоры пока закончились пшиком. Насколько нам известно, ни один советский солдат Кубу не покинул. Не беремся судить, чего тут больше – любви к долларам или желания защитить завоевания кубинской революции.
Кстати, о советских военных. Помимо учебной бригады, есть на Кубе еще одна наша часть, остающаяся в тени отечественных массмедиа. Попали мы в нее совершенно случайно. Попросили кубинцев-сопровождающих отвезти к нашим военным, они и доставили, куда не след. Шороху мы наделали своим приездом!.. Советских журналистов в хозяйстве полковника Бублика, похоже, боятся больше вражьих шпионов. А чего скрывать-то? Секрет Полишинеля: на Кубе расположена крупнейшая за пределами нашей страны станция радиошпионажа. Товарищ Бублик слушает, о чем американцы шепчутся. Слушает и думает, что наивные янки ничего о его существовании не знают. А если кто и не знает, то это наши родные налогоплательщики, из своего кармана кормящие Бублика и его команду.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
В любом споре есть железный аргумент: когда нечего возразить, кричи, что есть силы “сам дурак”. В свое время мы Штатам глаза кололи: “Зато у вас негров вешают”. Теперь за Кубу принялись: “А от вас диссиденты на плотах во Флориду драпают”. Ну что за комплекс сверхдержавы? Сами, считай, уже по всему миру с кепкой пошли, а все туда же – других поучать.
Хотят кубинцы строить социализм – пусть строят. Решат Фиделя скинуть – пусть сбрасывают. Их дело, а значит, не нашего ума. Попрекать же подаренным, одолженным неблагородно как-то. Вроде того: я тебя накормил, я тебя и жить научу. Решили, что нам с Кастро не по пути, ну и ради Бога. Сочли, что экономическое сотрудничество с Кубой невыгодно, – ищите других партнеров. Но сколько же можно шарахаться из крайности в крайность, от лобызания к оплевыванию? Как бы ни относились мы сегодня к тамошним вождям, кубинский народ нам действительно ничего плохого не сделал, действительно готов платить любовью, не требуя ничего особенного взамен. Только-то и нужно – не плевать в колодец, не забывать хорошего, не разрушать здания, построенного вместе. Ушел Горбачев, уйдет Ельцин, уйдет Кастро. Куба и Россия – останутся.
Гавана – Москва Андрей ВАНДЕНКО,
Валерий ЯКОВ.
