За скандальной и шумной популярностью Земфиры мы забыли – а многие и не знали вовсе – о похожей чем-то на Земфиру, но более мудрой и серьезной певице десятилетием раньше – Янке, покойной Яне Дягилевой, панк-фолк-рок-барде из Новосибирска. Позвольте вспомнить о ней.
Когда Янка умерла, думалось: сейчас аукнется, как после смерти Башлачева. Как после катастрофы с Цоем. И ничего не произошло.
Янка возникла, когда от русского рок-движения остались рожки да бабки. Когда стало понятно, что, скажем, Гребенщиков – только метафизические ананасы в шампанском, а вот ЭТО – настоящее. Косную музыку панка Янка делала тайным заклятием – не проклятием. Такой незащищенной серьезности не было ни у кого, никогда в “нижнем царстве” мировой культуры. Джанис Джоплин, с которой Янку нередко сравнивали, глушила боль вслушивания в отчаяние экстазом саморазрушения и поиском транса. Янка работала без болеутоляющих.
Иду я на веревочке, вздыхаю на ходу,
Доска моя кончается, сейчас я упаду
Под ноги, под колеса, под тяжелый молоток –
Все с молотка!
Продана смерть моя…
Я знаю немного вещей, горших, чем эта песня с оставленной под конец считалкой. И последний гитарный перебор, и выкрикнутый-выдохнутый, музыкой ставший Первый звук, который в невыносимую минуту заменяет все остальные. Аз есмь “а” – звук боли, самоопределение человека.
Жизнь Янки получилась трогательно-маленькая (1966 – 1991), одновременно – огромная, законченная и цельная. Вместе со всеми ее песнями, не имевшими никакого отношения к “искусству” – это были только верные и чистые ноты той же жизни. У Башлачева в песнях были и собственно искусство, и просто жизнь – он оказался словно мостом от искусства литературы к чистой Янке. Путь Саш-Баш’а был длиннее, сложнее и извилистее, но дорогу он ей проложил. Янке перемещаться уже не пришлось: она сразу появилась как абсолютная точка на конце его движения – точка, где искусства уже нет, где оно смешно и не нужно. Где остается чистая жизнь, отлитая в слова, сконцентрированная до оцепенения. Грань, на которой долго не устоять. Либо назад – “на продажу”, либо вперед, но там уже не пространство-время, а вечность.
Сейчас как-то не принято вспоминать о представителях панк-рока. Мишура эстрады завесила другую сторону жизни.
В моей дыре – цветные краски и голос,
В моей крови песок мешается с грязью,
А на матрасе позапрошлые руки…
Что ж. “Кидай свой бисер перед вздернутым рылом”… Талант Янки прошел мимо широкой публики, да так и сгинул, никем не замеченный. Но те немногие, кто знал ее при жизни или вслушался в записи после смерти, будут помнить этот голос всегда.
“И вдаль несется песенка ветрам наперекор”.
К.ПРИГОРИНА.
