Перед отъездом В.Коротича в США (осенью прошлого года), я записал с экс-боссом “Огонька” достаточно пространное интервью. В середине декабря-91 Виталий Алексеевич приезжал в притихшую столицу нашего разваливающегося государства. К сожалению, легендарный реаниматор “Огонька” отказался дать интервью “ВИДу” в Шереметьево. Заметив: “Получится: вы здесь патриотически голодаете, а Коротич в очередной раз сваливает в Америку?” Пожалуй, он был прав. У нас не любят, когда кому-нибудь хорошо (или, во всяком случае, неплохо).
Хотя… Виталию Алексеевичу довелось повоевать на своем веку. На сотню редакторов хватит, по-моему. На днях я позвонил в Бостон. И мы договорились, что бывший шеф самого перестроечного из журналов берется стать собкором газеты “Взгляд”/”ВИД” в США.
А сегодня в (отныне, надеюсь) стандартном “Уголке Коротича” воспроизвожу кусочек телефонного интервью.
Е.Д.
-*Вы упоминали в нашей беседе о ненависти, а я знаю, что у вас была книга под названием “Лица ненависти”.
-*Это была для меня очень важная книга. Вы знаете, у меня есть такая вот традиция – отвечать за все, что я сделал. Поэтому я ее переиздал в 87-м (или 88-м) году еще раз. Здесь. Это книга о 1982 годе. Очень страшный год. Я был тогда в Америке. Она была на грани войны. И мы были на грани войны. В США как раз вышел “Рэмбо”, вышел знаменитый фильм “Америка”. Рональд Рейган говорил об империи зла. В это время люди в Америке, с которыми я позже стал дружить (Генрих Смит, Роберт Скайзер) писали о России. Генрих Смит написал книгу о том как тяжела и сложна Россия и как она переполнена злостью и безысходностью. Я же написал книгу о ненависти. Об этом состоянии ненависти, которое впитывалось, вкачивалось в Америку. Книгу там знают. Она выходила на испанском, французском, английском. И книга для меня осталась важной до сих пор. В Америке (в 1990 году) я проводил семинар по теме ненависти. Если в стране воспитывается ненависть, то надо или начинать войну, или не заниматься этой ерундой. Мое мнение. Потому что если ненависть не воплощена в войну, она взорвется внутри страны! Америка начала это ощущать. Ненависть, направленная на нас, но не воплощенная в реальные взрывы – начала взрываться там. Сегодня Америка уже успокоилась. Сегодня, мне кажется, должны успокоиться и мы. Это одна из главных моих тем: “Исследование философии ненависти и то, что она с нами наделала.”
-*Что будет с вашим депутатским статусом? В связи с тем, что вы будете большую часть времени, насколько я понял, проводить все-таки за границей?
-*Во-первых, что я сделал. Я организовал сейчас в Харькове (где я был депутатом), большое пожертвование от американских церквей на постройку госпиталей для лечения пострадавших в Чернобыле. помог организовать в Харькове огромный международный Моцартовский фестиваль-концерт. Что еще я сделал? Связался с губернатором штата Огайя (у них два танковых завода) для проведения совместной конверсии с харьковским заводом им.Малышева (где делали танки). И шесть директоров харьковских оборонных предприятий посетили США. Короче, я занимаюсь этим. Все-таки я буду в Харьков приезжать. Тут свято. Хоть, честно говоря, страны, которую представлял Верховный Совет СССР – уже нет. Я представляю Украину, живя за ее пределами. Может быть, я даже больше могу сделать там (в США), чем здесь. Здесь я обращался с письмами. Кого-то освободил, что-то еще сделал. Я был в Харькове, все честно рассказал, была большая встреча с избирателями, выступил по местному радио и телевидению. Вот так вот и сказал: “Ребята, пока что я ваш. Потому что вы – это конкретная точка на карте мира”.
-*Виталий Алексеевич, вы не боитесь повторения переворота, но теперь настоящего путча полковников, которые все сделают грамотно и более решительно?
-*Я боюсь вот чего. В стране – то ли умышленно, то ли по глупости – создается инфраструктура будущего переворота. Сейчас миллион человек, в среднем, партийных работников вышвырнуто. Это где-то с семьями – три-четыре миллиона людей. Многие политработники армейские выкинуты на улицу. Это здоровые, с хорошими связями, серьезные люди, которых разогнали. В Киеве – Военно-политическая Академия Военно-морского Флота. Во Львове, в других местах есть училища. Эти ребята ни в чем не виноваты, что их там учили. Сегодня они – никто. Нарастают производственные и продуктовые трудности. Завтра может случится, что люди выйдут на улицы. Наша страна все время жила в условиях страшного изоляционизма. Мы жили таким образом, что если делается автомобиль, то части для него производились там, там, там – внутри Советского Союза. Весь мир летает на “Боингах”, мы летаем на своих. Весь мир смотрит видеомагнитофоны производства Японии, Южной Кореи, а мы свои делаем. У нас в пять-шесть раз больше номенклатура производства товаров, чем в США! Мы все – от зубных щеток до ракет – делаем сами. В этом смысле очень страшна сегодняшняя дезинтеграция. Харьков один из главных центров военно-промышленного комплекса. Заводы там закрываются, завтра десятки тысяч людей выйдут на баррикады. Купить все комплектующие детали, которые недопоставили Грузия, Украина, Литва – невозможно даже в Швейцарии. Потому что это уникальные детали. Сегодня дезинтегрированный Советский Союз стоит на грани взрыва. У этого взрыва будут хорошие лидеры. И такие фашистики вроде Жириновского. И бывшие коммунистические партработники. Злые. Которые понимают, что в случае развала, они могут опять оказаться той единственной силой, которая будет реставрировать свою власть. Я боюсь фашистского переворота, я боюсь того, что нам угрожает не только чилийский вариант (полковничий путч). Я почему-то думал, что у нас будет так: вот такие Алксниксы, Петрушенки сделают свое дело. Быстренько пересажают, перетолкут тех, кто им не нравиться. Через месяц-два генералы сделают следующий переворот. Арестуют этих придурков, будут их судить, расскажут всему миру о том, как демократическим принципом в стране реставрированы и победили. Но страна уже будет тихая. Здесь тысячам пяти заткнуть рот, и – “все в порядке”. Я вот этого боялся до.Теперь, когда произошел этот идиотский опереточный путч, я боюсь уже Жириновского. Боюсь фашистов. Боюсь того, что было в Германии в 1933 году. когда просто дали ребятам сначала рубашки, потом сказали, что жиды все украли, – ни пошли бить это подлое племя. После этого им сказали, что виноваты капиталисты (кооператоры по-нашему). Они пошли-побили их. а потом: “Сегодня вам принадлежит Германия, а завтра весь мир.” Вот этого я боюсь. Они где-то уже топчутся. Одна из телекомпаний западных прислала за мной автомобиль, чтобы я им вечером дал интервью. Меня вез водитель и я ему сказал: “Смотри какой хороший автомобиль. Удобней, чем на нашем ездить?”. “Да если бы нам – опять же сказал про это подлое племя – не мешали, то мы такие ,бы автомобили сделали. Лучше! За год! Жиды же нам ничего не дают делать.” Правда, спрашивал, не дают совершенно? А может пустим к нам Форда, чтобы он у нас развернулся? “Нет, мы своего не отдадим.” Я уже несколько раз на наших улицах встречался с этим. И относиться к этому иронически нельзя. Это серьезная опасность. 17-й год? Когда вышли сначала женщины, стуча ложками в пустые кастрюли на улицах Петрограда, а за ними и армия стала разбегаться. Мы стоим перед тем же самым. В первую мировую войну солдаты просто взяли и пошли домой. Сегодня солдаты пошли по своим республикам, в свои национальные армии. Повторится один к одному то, что было в момент свержения Временного правительства, и я очень боюсь новых большевиков. Вот, собственно, почему надо страну накормить. Я везде на Западе об этом кричу. Встречался с Бейкером, с Чейни (министром обороны США – Е.Д.). Говорил одно: денег нам не надо. Если вот удастся предотвратить общими усилиями социальный взрыв, не дать возможности провокаторам разгуляться, то мы будем спасены. И мы может быть возвратимся в человечество. Смотрю на Тверскую. Я так представлял себе НЭП. Нищие какие-то первые лоточники. Так это начиналось, наверное. Если не подавить это сейчас, то к весне начнет разворачиваться. Может, приватизируются предприятия. Может, продадим что-то. Может – у нас кто-то купит наши автозаводы. Я говорю эти вещи, которые могут показаться кощунственными. Но в Америке около трехсот миллиардов иностранной собственности, и Америка продолжает существовать! А у на ни копейки. Нефтепроводы текут, дома заваливаются, но все – наше. Вот нашелся бы какой-нибудь глупый, кто купил бы отель “Россия”(мы беседовали напротив гостиницы “Россия”, сидя в машине – Е.Д.), то была бы, может, хорошая гостиница. Вот об этом я говорю. Вот поэтому я боюсь фашистского переворота. и я не понимаю того железного спокойствия с которым мы смотрим. Сегодня надо начать работу с политработниками и с бывшими аппаратчиками. Далеко не все они – злодеи. Больше того, последнее время туда брали много хороших, молодых ребят. Из газет, журналов. Я встречал несколько после Августа. “Я безработный, я враг, ты не боишься со мной разговаривать?” Примерно такие речи. Нужно что-то делать, чтобы мы не создали вот этой базы грязного, гнусного бунта с маленькими фюрерами. Из которого потом будем выползать с кровью, с большой кровью.
Евгений ДОДОЛЕВ
