Вот уже неделя как закончился сочинский кинофестиваль. Страсти улеглись. Критики отстрелялись. В целом картина отрадная. К членам жюри претензий нет. Качественная пресса единодушна: фильм Алексея Балабанова “Война” получил главный приз “Кинотавра” по заслугам. Гран-при достался “Любовнику” Валерия Тодоровского справедливо. Олег Янковский, бесспорно, гениальный актер. И вроде бы все довольны.
Однако свидетели киносостязания знают, что главный приз вполне мог прилипнуть к рукам Николая Лебедева, молодого режиссера, породившего один из самых плохих фильмов о Великой Отечественной войне. Его творение под названием “Звезда” с самого начала слыло фаворитом фестиваля.
Звезди, звезди, моя “Звезда”…
– Я очень проникся повестью Эммануила Казакевича как хорошим материалом для работы и ради этой картины отложил немало проектов, – чистосердечно признался Лебедев журналистам газеты “Кинотавр”.
Надуваясь от гордости, как воздушный шарик, лучший селф-пиарщик среди кинорежиссеров, тактично умолчал, какие такие невероятно выгодные проекты он откладывал, как курица яйца, но иллюзию востребованности создал умело:
– Когда “Звезду” заморозили почти на год, я ничем не мог заниматься, отказывался даже от интересных предложений, ожидая начала съемок “Звезды”. И не потому, что мне это выгодно, просто меня до дрожи волновала история этих персонажей.
Упоминание о выгоде, прозвучавшее ни к селу, ни к городу сразу напомнило до боли знакомое: “я не целовал кухарку”…
А волнение, видать, и впрямь одолело. Рука мастера дрожала так сильно, что кинополотно оказалось лишенным каких бы то ни было художественных достоинств. “Звезда” – не более чем плохая экранизация хорошего литературного произведения.
Фильм, по всей видимости, был задуман как остросюжетный, но для передачи suspens’а режиссер Лебедев не нашел ни одного оригинального приема. А неоригинальные не сумел воспроизвести. В кадре то кусты, то палец на курке, то кусты, то палец на курке. И так до бесконечности. Изобилует фильм и другими банальностями.
Но если язык голливудских штампов насчитывает сотни знаков, а следовательно количество их комбинаций практически бесконечно, то язык Лебедева насчитывает два с половиной заикания. Не замечая скудости своей киноречи, убогой как лексикон Эллочки-людоедки, режиссер упорно пытался воссоздать атмосферу боевых действий, причем на голливудском, как ему казалось, уровне. С этой целью он спалил сарай, несколько старых грузовиков, подорвал пару танков, на чем список спецэффектов закончился. Возможно, из-за недостатка финансирования. Однако нехваткой средств никак не объяснить отсутствия в фильме таких, казалось бы, необходимых атрибутов как:
– драматургия,
– характеры,
– конфликт,
– сюжет, в конце концов, и т.д., и т.п.
Даже генеральная линия режиссеру не далась. Его персонажи, задуманные белыми и пушистыми, почему-то зарезали как свинью немецкого солдата, который не только ответил на все поставленные вопросы, но и объяснил, что он простой рабочий парень, да к тому же коммунист. Зачем был нужен этот эпизод – непонятно.
Очень точно про эту ленту написал Виктор Матизен:
– Наибольший успех у “кинотавровской” публики вызвали, пожалуй, два военных фильма – “Война” Алексея Балабанова и “Звезда” Николая Лебедева.
“Война” – боевик про то, как два парня, русский и английский, вызволяют из чеченского плена “своих”. Военные подвиги Ивана и Майкла, как водится в такого рода картинах, сильно преувеличены, но кино сделано настолько профессионально, что подделка под жизнь в целом малозаметна. В “Звезде” жанр начинает бросаться в глаза со второй части, когда разведчики пересекают линию фронта. Характеры героев, художественное чувствование войны – все отброшено в сторону ради одного – саспенса. Ровно ничего нового здесь нет – все эти внезапные шумы в кадре, монтажные переброски с позиции жертвы на позицию охотника и растягивание времени тыщу раз виданы и на знатока жанра почти никакого воздействия оказать уже не могут. Непрестанные нарушения правдоподобия производят обратное действие: в самые драматические, по замыслу, моменты не сопереживаешь, а посмеиваешься. Лебедева легко оправдать – он снимает всего лишь третью картину, продолжает учиться на опыте, убедительно доказывает, что и в России возможен триллер. Трудно оправдать ту военно-патриотическую шумиху, устроенную вокруг скромного боевичка, ибо показывает она одно – что наши пиарщики всего лишь Иваны, не помнящие родства ни с зарубежными жанровыми первоисточниками, ни с отечественной традицией подобных фильмов.
Но самое бесстыжее в фильме “Звезда” – это концовка. Свое произведение Лебедев завершил воистину хитроумно: кадрами хроники с призывом помянуть павших в Великой Отечественной войне. Зал реагирует бурными аплодисментами, и овации, которые предназначаются героям Второй Мировой, достаются умелому манипулятору от синематографа. А кто не хочет хлопать бездарности, тот, выходит, не патриот. Придумано здорово, ничего не скажешь. С этого незаурядного по своей наглости хода и началось триумфальное шествие фильма “Звезда”. Где ее ни покажи, зал рукоплещет! Овации впечатляют. Особенно существ, не способных к анализу бессознательных (собственных и чужих) реакций. Чтобы закрепить успех, ловкач распустил слух, что картину видел и одобрил аж сам Путин. Так практически в одночасье Николай Лебедев стал почетным патриотом.
Покидая рукоплещущий Лебедеву зал, задаешься ровно одним вопросом: неужели зрители не знакомы с творчеством Сергея Бондарчука (“Они сражались за Родину”, “Судьба человека”), Сергея Герасимова (“Молодая гвардия”), Марка Донского (“Радуга”), Михаила Калатозова (“Летят журавли”), Станислава Ростоцкого (“А зори здесь тихие”), Александра Столпера (“Живые и мертвые”)? А если знакомы, то как могут аплодировать Лебедеву, пусть даже рефлекторно?
Впрочем, надо отдать режиссеру должное. Его расчет, в отличие от фильма, удался. На фоне разговоров о патриотизме любая профессионально ничтожная вещь на “правильную” тему обретает немало поклонников. Особенно, если усиленно намекать, что произведение одобрено первым лицом страны.
Прямая, как шпала, речь
Любопытно ознакомиться и с другими откровениями молодого кинематографиста:
– Мне было важно с максимальной точностью воссоздать на экране персонажей Казакевича, не упустив главного.
Заметим, главное в погоне за “точностью” было безнадежно упущено.
– Второй реальностью на съемочной площадке стала хроникальность событий.
Никакой хроникальности в фильме не наблюдается.
– И эта реальность должна быть яркой и более точной, нежели первая.
Так реальность или хроникальность? Новоиспеченный мэтр, видимо, не в состоянии отличить одного от другого. Зато без ложной скромности констатирует:
– Может быть, именно эта яркость стала поводом для сравнения в прессе нашей “Звезды” и фильма Стивена Спилберга “Спасти рядового Райана”.
Хотелось бы ознакомиться с “прессой”, которая породила это сравнение. Возможно, миф о подобной “прессе” породил сам режиссер, который без тени смущения продолжает:
– К Спилбергу я отношусь с большим уважением. Но о состязании с ним в период работы над “Звездой” я и думать не мог.
Зато теперь самое время задуматься! Бедный Спилберг. Если бы он только знал, с чем сравнили его “Райана”, то кондратий хватил бы его прямо в шикарном поместье.
– Мы сняли историю, как мне кажется, без спилберговского пафоса.
Как говорится, если кажется – перекрестись.
– К тому же у нас не было тех технических возможностей, которыми обладает Голливуд.
А все остальные были?
– Но я рад, что сегодня меня сравнивают со Спилбергом.
!!!
Рыба гниет с хвоста
После показа “Звезды” в сочинском Зимнем театре бравые кинематографисты повели себя так, как будто у нас и впрямь тридцать седьмой год. Они восторженно аплодировали бездарности. При этом каждый второй уж точно понимал, что фильм безнадежно плох. И тем не менее, поддавшись трусливому инстинкту самосохранения, осторожные киношники упали на живот и поползли до того, как их об этом попросили обстоятельства. Так, на всякий случай. Печальный урок истории.
Увы, некомпетентных конъюнктурщиков & отпетых циников вокруг хоть пруд пруди. И если нет ни профессионализма, ни способностей, остается только взгромоздиться на спину бравому скакуну под названием “генеральная линия партии и правительства” и нестись на нем к вершинам успеха. Славная российская традиция сталинских времен (которые с приходом Путина к власти стали так часто поминаться всуе) начинает, похоже, расцветать пышным цветом. Опровергая тезис о том, что рыба гниет с головы. Посмотрев “Звезду”, начинаешь думать, что процесс может “пойти” и в хвосте. На уровне виляющих им бездарных лебедевых и трусоватой непросвещенной общественности.
Поэтому вручение главного приза кинофестиваля “Кинотавр” фильму “Война” порадовало несказанно. На этот раз качество победило конъюнктуру. Но неумелые упреки, которые раздаются со страниц бульварных изданий в адрес жюри ОРК настораживают.
Ибо это симптом.
Ложный патриотизм опасен.
Как ложный белый гриб.
Целая страна может им отравиться.
М.ЛЕСКО.
Фото Александра АЛЕЙНИКОВА – специально для ИД “Новый Взгляд”.
Пузырь для Спилберга: У меня мания величия. Мне кажется, что я Коля Лебедев.
Подписи к фото:
Леонид Ярмольник доказал, что, помимо всех прочих достоинств, он еще и мужественный человек; как члену жюри ему пришлось отстаивать Балабанова и не прогнуться под тяжестью пролебедевского “общественного мнения”.
То, что жена обладателя приза “Зрительских симпатий” Филиппа Киркорова всплакнула на просмотре “Звезды”, еще раз показывает, какова таргет-группа этой картины. Если вам лента понравилась, значит, скорее всего человек вы хороший, с адекватными представлениями о добре и зле, способны сопереживать и сочувствовать, в кино ни черта не разбирающийся. Если же вас в зале стошнило, то можно предположить, что либо у вас проблемы с пищеварительным трактом, либо вы очень хорошо разбираетесь в киноискусстве.
Президент “Кинотавра” Олег Янковский, получивший в этом году приз за лучшую мужскую роль, имеет свое мнение насчет фильма “Звезда”. Но предпочитает им не делиться.
Якубович, Данелия, Арлазоров. Телевидение, кинематограф, эстрада. А мнение у всех трех совпадает.
После просмотра “Звезды”?
Сергей Сельянов – продюсер “Войны”, лучшего фильма “Кинотавра”-2002.
