Шекспировские страсти, вздохи и вскрики вокруг покидающей сей мир телекомпании НТВ уже, пожалуй, утомили почтенную публику, и я, наверное, избавил бы читателей от очередных некрологических размышлений, но… при всей моей давней любви к Александру Галичу, чьи стихи подчас стоят на уровне шедевров мировой поэзии:
И все так же, не проще
Век наш пробует нас,
Можешь выйти на Площадь,
Смеешь выйти на Площадь
В тот назначенный час? –
мне не до конца понятно, почему готовность выйти на площадь героев этой песни – заговорщиков-декабристов ставилась поэтом на более высокий пьедестал, чем боевые заслуги перед Родиной старого полковника, который на Сенатскую площадь против своего государя не вышел, из-за чего потом по невыясненным причинам мучился всю оставшуюся жизнь. И почему его подлинная слава героя Отечественной войны 1812 года, по суровой оценке поэта, меркнет “копейкой ржавой” перед мифической “солнечной славой” забывших о долге и нарушивших присягу честолюбивых авантюристов – кто бы мне это объяснил?
Не многим более понятен мне и поступок тех диссидентов, что в августе 1968 года вышли на Красную площадь в знак протеста против “оккупации Чехословакии” советскими войсками, прославленных в другой песне Галича:
Снова, снова громом среди праздности,
Комом в горле, пулею в стволе,
Граждане, Отечество в опасности,
Граждане, Отечество в опасности!
Наши танки на чужой земле!
В конце концов, права – не права, но это моя страна. И так ли уж было бы лучше, если бы в тот трагический год на улицы Праги вошли танки НАТО? Надеюсь, теперь уже понятно, что подобная возможность была отнюдь не гипотетической?
Ну да ладно: и декабристы, и диссиденты рисковали своей собственной судьбой, очевидно, во имя каких-то дорогих для них целей, не упрекая народ в том, что он не побежал за ними.
Но сегодня демократы говорят мне: ты нехороший человек! Ты не пришел на митинги в защиту НТВ на Пушкинскую площадь и на площадь перед телецентром “Останкино”, ты печатаешь развязные статьи с критикой Гусинского, ты не пожертвовал всем, что тебе дорого, во имя свободы слова, а продался ее гонителям.
Можно было бы просто и цинично ответить им словами Саши Черного:
Я – русский обыватель,
Я просто жить хочу.
Ну да, пожалуй, немного пофилософствую. Предположим, пришел бы. Предположим, грудью бросился бы на амбразуру в защиту гениальной, неповторимой, звездной команды НТВ, этого “нашего всего” – Пушкина и Высоцкого в одном флаконе, как говорят звезды сами о себе любимых.
И дальше что? Из газет, где я печатаюсь, меня точно уж погнали бы – они все больше как-то линию Путина гнут. Ничего другого, кроме как писать статьи, я делать не умею. Ну да ладно – в таксисты пойду. Или кошачий питомник создам и буду какими-нибудь шотландскими вислоухими или невскими маскарадными на “птичке” торговать. Авось с голоду не помру. Как говорил дон Румата Эсторский, честь дороже.
Но вот какая мысль свербит: а Киселев-то, Киселев – светоч наш, столп и утверждение истины, он-то куда? Впрочем, об этом поведал недавно в своем открытом письме мэтру слова свободного его бывший сподвижник Олег Добродеев. Одного человека, то бишь Киселева, прогнозирует Добродеев, хозяйский самолет, хозяйская яхта унесут в ласковые дали, а другие останутся на месте пожарища, раздутого ради этой перспективы. Ну что ж, бывшему создателю НТВ Олегу Добродееву видней. А мне-то что в этом случае делать? Как дальше жить без светоча и мученика? Если даже я, горемычный, продав такси и любимых породистых кошек, доберусь до Марбельи или Гибралтара, где расположены поместья звезд НТВ, так, боюсь, меня туда и на порог не пустят. Там охрана стоит, говорят. И собаки злые бродят.
Да и был у меня в жизни уже подобный случай. Одному “новому русскому” помогал книгу писать да с прессой общаться – очень его имя тогда гремело. А он, бедолага, взял да и сел в тюрьму. То ли рукописи какие-то древние подсобил кому-то украсть, то ли Коржакову насолил – нам того не ведомо. И пока он срок мотал, я его защищал с той же страстью, что и журналисты НТВ Гусинского. Ладно, вышел он наконец. Притопал я к нему домой. Охрана всюду, затворами автоматов клацают, страшно, аж жуть.
Мне бы, говорю, денег за мой труд, преданность и усердие. А он смерил меня тусклым взглядом да и отвечает: “Помню, должен был. Но откуда я их возьму, когда мне на квартиру эту всего в девять комнат да еще на джип и охрану еле хватает, а у меня новая жена молодая? А за то, что не предал меня, спасибо. Похлебай супчику на кухне да ступай себе с богом”.
Так что уж простите, уважаемые звезды, если что не так. А теперь по делу поговорим.
Что же случилось? А случилось то, что теперь уже всем стало ясно: король-то голый!
Все в этой истории просто, и, говоря словами Воланда, никаких доказательств тут не требуется. История жизни и смерти НТВ примитивна, как коровье мычание.
“Газпром” во время оно выдал холдингу “Медиа-Мост”, в состав которого входит НТВ, кредитов более чем на 900 млн. долларов, которые тот так до сих пор и не вернул. Отсюда весь сыр-бор. А вы что думали, у нас в России бывает идейная борьба?
Теперь вопрос: законно ли стремление “Газпрома” добиться возврата этих кредитов или хотя бы выяснить, что с ними случилось?
А случилось с ними нечто странное. 85 млн. долларов были потрачены г-м Гусинским на покупку 25 % акций израильского издательского концерна “Маарив” по цене в два раза выше рыночной. За каким бесом этот концерн ему дался, объяснить нам он не счел нужным.
Дальше – больше. Не только сами звезды НТВ, но и целый ряд журналистов, не имевших к холдингу “Медиа-Мост” никакого отношения, получали беспроцентные ссуды в 100 – 200 тыс. долларов, причем их возврат и не предполагался. Подобная щедрость и предусмотрительность, безусловно, делают честь г-ну Гусинскому, плохо лишь то, что деньги-то были не его, а газпромовские. Сейчас некоторые из прикормленных рвут на себе одежды, защищая г-на Гусинского, а другие поступили элегантнее – деньги взяли и правду пишут. Нетрудно догадаться, что при таком раскладе шансы на возвращение кредитов, выданных “Медиа-Мосту” “Газпромом”, совершенно ничтожны. Председатель Совета директоров “Газпром-Медиа” Александр Казаков мрачно констатировал:
– Скорее Луна упадет с неба, чем Гусинский добровольно отдаст хоть копейку из тех денег, что задолжал.
Наступило прозрение. Оказывается, “Медиа-Мост” уже давно пуст: Гусинский вывел оттуда все активы и единственную реальную ценность в “Медиа-Мосте” представляет на сегодняшний день лишь телекомпания НТВ.
Теперь еще вопрос: законно ли стремление “Газпрома” вернуть себе в счет погашения кредитов хоть что-нибудь? Более чем! Правда, НТВ, по словам его нового генерального директора Бориса Йордана, также является убыточным: общий объем убытков компании с момента основания составил 70 млн. долларов. Но ее, вероятно, можно сделать прибыльной, если, конечно, не платить сотрудникам зарплаты и премии в сотни тысяч долларов, не строить им виллы и не уводить активы.
Услышав слова Казакова, акционеры “Газпрома”, вероятно, хором воскликнули:
– Благодетель и печальник ты наш! За каким хреном предоставил ты со своими коллегами по руководству “Газпромом” эти чертовы кредиты на совершенно непонятных условиях и теперь вот мучаешься, пытаясь установить, куда же они исчезли?
Ответ на этот вопрос, являющийся, впрочем, секретом Полишинеля, немедленно дал бывший гендиректор НТВ Олег Добродеев в вышеупомянутом открытом письме Евгению Киселеву. Ответ неутешительный, причем сразу для всех участников этой великой битвы за свободу и собственность. Бесконечные кредиты государственного “Газпрома”, по словам Добродеева, были и не кредитами вовсе. По сути дела, они явились платой за информационную поддержку, которую НТВ оказывало Кремлю в период президентских выборов 1996 года и позднее. Она доходила аж до того, что некоторые обращения Ельцина были написаны журналистами НТВ, а руководители телекомпании “открывали ногой Спасские ворота”. Но тут, говоря словами Галича, неожиданно “грянули всякие хренации”. Вскоре после обострения противостояния между НТВ и Кремлем, начавшегося в результате “неправильной”, с точки зрения Гусинского, продажи “Связьинвеста”, НТВ вновь заняло “принципиальную” позицию по Чечне. В дальнейшем ее предполагалось смягчить, но в обмен на новые кредиты.
И вот на сцену явился президент Путин, которому вдруг захотелось слегка укрепить государство и попутно освободиться от информационных рэкетиров.
При Путине игры типа той, в которую играл Гусинский, оказались обреченными на провал, результатом чего и стало фактическое банкротство “империи Гусинского” – сначала финансовое, а теперь уже идейное и организационное.
Разразившийся скандал обнажил совершенно неожиданный аспект дела, а именно проблему свободы слова внутри самого НТВ. Об отсутствии оной в свое время более чем убедительно говорил политолог Андраник Мигранян, назвавший НТВ еще в 1996 году “политической дубиной” в руках Гусинского. Но тогда ему не поверили.
Теперь же эксперты в один голос называют НТВ “типично тоталитарной корпорацией” со всеми ей присущими атрибутами. “Военная дисциплина” (термин самого Гусинского), жесточайшая цензура, “черные списки” лиц, о которых в эфире нельзя говорить ничего хорошего, собственная разведка и контрразведка, осуществляющая тотальный контроль за личной жизнью сотрудников, еще недавно возглавлявшаяся бывшим заместителем председателя КГБ СССР Филиппом Бобковым, – во всем этом чудится нечто оруэлловское.
Во время телемоста между сотрудниками НТВ и Владимиром Гусинским главный “племенной бык” НТВ Андрей Черкизов предложил телекомпании стать военной организацией и не совершать ни одного поступка, не согласованного с руководством. Поздновато, батенька! НТВ уже давно таковой является! Это признал не кто-нибудь, а самая яркая звезда НТВ – Леонид Парфенов. “На нашем восьмом этаже, из окна которого развевается флаг НТВ, – пишет он Евгению Киселеву, – уже нет ни свободы, ни слова.”.
Итак, что мы имеем? Крах! Денег нет, на информационном поле – полный разгром, команда разбегается по разным направлениям. НТВ как оппозиционная квазипартия кончается. Но, говоря словами членов Массолита, узнавших о мучительной смерти Берлиоза под трамваем, мы-то живы! И видимо, настало время понять: слабое государство, уступающее давлению “информационных рэкетиров”, – хлипкая основа для свободы слова. Но и сильное государство без свободы слова тоже ни к черту не годится. Я, во всяком случае, в таком уже жил. Не понравилось. Надо бы, как писал Булат Шалвович Окуджава, нечто среднее…
Да где ж его взять? В России вообще не любят середины. А потому всегда справедливы слова Галича:
И не поймем, кого казним,
Кому поем хвалу…
Николай ГУЛЬБИНСКИЙ
